Свет мигнул раз, другой – и погас! Борис закурил, поправил сумку и серьезно сказал:
– Мы правильно сделали, что ушли. Я ничего тебе не могу объяснить сейчас… Впрочем, я и сам ничего не понимаю, как и ты, но очень надеюсь, что объяснение найдется! В любом случае обещаю – мы постараемся оградить тебя, вывести из этой чертовщины. А сейчас – поехали к Паганелю!
И мы поехали…
«…Кентервильский призрак до смерти боялся привидений.»
Оскар Уайльд
– Паганель, он такой… Не очень обычный человек. – Борис посмотрел в ревущую огнистую темноту за окном вагона метро и продолжил: – Его многие за чудака держат, кое-кто недолюбливает, а он, в общем, просто думает по другому, что ли? Ну и занимается в основном всякими диковинками, по научному – артефактами. Биоэнергетикой владеет – всем нашим рамочек наделал, обучил пользоваться. Они, рамочки, потоки энергии указывают. Хорошие, плохие, нейтральные. Та «мельничка», что у тебя на кухне крутится, одна из самых важных, если она заработала – хана! Бросай все и беги! Мы один раз городище кривичей на смоленщине копали – так вдруг она сработала, закрутилась в раскопе. Паганель нас пинками выгонял, мы не понимали, злились… А там немецкая бомба оказалась, авиационная, полутонка, со сработавшим взрывателем. Если бы задели – все… Саперы ее потом на месте подрывали, вывезти не было возможности… Жаль, все городище погибло – воронка метров на тридцать!
– Борис! Это все понятно – биоэнергетика всякая, рамочки… Ну, а все таки – какая связь? Николенька погиб от отравленной остроги, возможно, случайно – напали на него ночью какие-нибудь придурки… Профессора завалило землей – тоже может быть случайность, ведь нет же ни какой закономерности! Да, рамочка эта ваша сработала на амулет, но ведь не мог же этот глаз на цепочке ткнуть одного вилами, а другого завалить в этом дурацком кургане…
Борис неожиданно перебил меня:
– И ударить меня по ногам в темном подъезде! Наверное, не мог… Сергей, я тебе еще раз говорю – я ничего сам не понимаю. Но, по-моему, что-то, связанное с этим амулетом, очень не любит, когда его трогают. Что-то – или кто-то…
– Тьфу, чертовщина какая-то! – я огляделся по сторонам: – Ну вот, мы с тобой. Едем в нормальном вагоне нормального московского метро. Вокруг нас нормальные люди, с которыми ничего сверхъестественного не происходило никогда, и никогда не произойдет…
Договорить мне не удалось – раздался скрежет, треск, нас всех бросило вперед, закричали люди. Поезд стремительно останавливался, погас свет, запахло паленым, синтетикой какой-то. Меня швырнуло в самую гущу визжащих, орущих, барахтающихся людей, больно ударило головой, на миг я даже провалился куда-то, но сразу очнулся, и тут на меня полетели другие пассажиры, их вещи, весь этот так нервирующий в часы пик «бутор»: сумки, авоськи, огромные челночные баулы, набитые турецко-китайским барахлом.