Головная боль опять накатила внезапной волной, стремительно пульсировало в висках. Увидев, как разливается по его лицу мертвенная бледность, Энния испугалась:
– Что с тобой? Ты болен, дорогой?
– Надо было вначале спросить об этом, а уж потом кидаться с упреками, – укоризненно сказал он. – Вели принести льда, и пусть кого-нибудь пошлют за врачом.
Когда она отвернулась, он незаметно сунул восковые таблички с запиской Клавдиллы под подушку. Надо же, как она могла их не заметить? Глупец, совсем позабыл о них!
Муки совести неожиданно добавились к головной боли. Права Энния в своих упреках. Он совсем не думал о жене, занятый делами империи и призрачными переживаниями. Еще ни один врач не придумал лекарство от несчастной любви! Погоня за недостижимой мечтой привела в тупик. Разум его осознает, что Клавдилла насквозь лжива и просто использует его, но сердце упорно протестует и верит в ее любовь. Но всегда ошибается этот никчемный комок плоти, что терзается и причиняет немыслимые мучения.
Энния молода и прекрасна. Еще живы в нем воспоминания о том, как он страстно желал ее, сходя с ума от вожделения. Но так было, пока он не увидел танцующую Венеру. Макрон застонал от отчаяния. Испуганная Энния кинулась к нему, приложила ко лбу нежную ладонь.
– Да ты весь горишь! – вскрикнула она. – Я послала за врачом, он скоро будет. Выпей пока подогретого вина, станет легче.
Она ласково и настойчиво уложила его, сняла сандалии и заботливо укутала покрывалом. Он слабо сопротивлялся, ссылаясь на жару, но она не обращала внимания на жалобы. Макрон и не заметил, как провалился в сон.
Что-то будто толкнуло его в бок. Он вскочил. В кубикуле было темно, Энния дремала рядом на ложе, по-детски прижав к груди подушку, будто куколку. Пора было идти к Юнии.
Головная боль отступила, жар прошел за время целительного сна. Рядом на столике стояла чаша со льдом, растаявшие кусочки которого плавали в мутной воде. Видимо, Энния, когда он спал, прикладывала холод к его пылающему лбу. Он с жалостью посмотрел на ее нежное усталое личико – веки трепетали, будто крылья бабочки. Какой сон видит она?
Ему вспомнилось лицо Юнии, когда она в Мизене стояла рядом с Калигулой, принимающим поздравления. Тиберий еще был жив. Вспомнилась и страшная клятва, которую он презрел, охваченный любовью, ради которой убил цезаря. Надежда заставила его нарушить обет. Нельзя было этого делать.
Он еще раз вгляделся в лицо жены. Он виноват перед ней. Она искренне любит его, а он предал ее чувства ради обманчивых обещаний Клавдиллы. Как он мог поверить ее признаниям? Она всегда использовала его, чтобы возвысить Калигулу. Гай любим ею до умопомрачения, и ни до кого ей нет дела. Она уберет и его, Невия, с дороги, когда придет время. Фабий стал первым препятствием на пути, когда, охваченный страстью, попытался настаивать на ее разводе. Помнится, Тиберий тоже просил ее об этом. Всем ее божественная красота затуманила разум, всех обманула она, очаровав нежным голосом сирены. И если он не победит себя, то и его ожидает участь Фабия и Тиберия. Она скрывает от него правду о том, кто отец ребенка, лишь потому, что это – Гай Цезарь. Иначе давно б созналась и ушла от Калигулы, если так сильно любит Невия, как уверяет.