Лара Варус сразу поняла, что тот, кто постучался к ней ранним утром, принес с собой настоящие неприятности. Но жадность не позволила ей отказать ему в убежище, когда его трясущаяся рука вложила в ее ладонь драгоценный перстень с огромным смарагдом. Лара цепко сжала свою добычу и провела нежданного гостя в тайную кубикулу, о существовании которой знали лишь она и Нобис, управляющий.
Сначала она не признала Ирода Агриппу, статного чернобородого красавца. Его выпуклые черные, точно маслины, глаза помутнели и слезились, ужас метался в них затравленным зверьком, тело сотрясала нервная дрожь. На все ее вопросы Ирод отвечал срывающимся голосом, что сенатор, он не станет называть его, отправил по его следу отряд наемных убийц, из-за того что Агриппа обесчестил его дочь. Удивленная Лара, прекрасно осведомленная о дружбе Ирода если не с самим императором, то хотя бы с префектом претория, промолчала. И напрасно.
На пятые сутки, едва взошло солнце, мирно спящих обитателей лупанара перебудили бешеные удары в большой медный гонг. Вскочившая с мягких перин Лара Варус выбежала во двор и остолбенела от ужаса. У кованых ворот стояли хмурые преторианцы в полном вооружении. И, конечно, Лара не посмела солгать грозному Кассию Херее и сразу же провела их тайным коридором к секретной кубикуле, повернула в замке ключ и исчезла, от стыда не смея посмотреть Ироду в глаза.
Клавдилла удовлетворенно потирала руки. Все складывалось отлично. Гай, проснувшийся ранним утром от непривычного шума, озадаченно наблюдал, протирая заспанные глаза, за весело напевающей супругой.
– Смотри, мой любимый! Я нашла, что искала. – Она издали показала ему несколько свитков.
– Что это?
– Приговор твоему другу. – Она намеренно выделила слово «друг».
– Но ты же сказала…
– И сделала, – ответила Юния. – Три дня мне пришлось покорпеть над отчетами Вителлия из Сирии. Ой, не смотри на меня так изумленно!
– Сделай милость, объяснись. Ты говоришь загадками, как сфинкс. При чем здесь отчеты Вителлия и Ирод Агриппа?
– Три года назад скончался его дядя Филипа, тетрарх Башана.
– О, – мечтательно протянул Калигула, – слава о красоте его жены дошла и до Рима. Саломею считают самой прекрасной женщиной Востока.
Юния сделала вид, что не услышала его слов.
– Тиберий не стал отдавать Башан никому из родственников, поскольку прямых наследников не нашлось. Саломея не обеспечила трон таковыми, может, опасалась за свою роскошную фигуру, – не удержалась Клавдилла от укола. – Тиберий присоединил Башан к Сирии для удобства управления, подать в императорскую казну составила только в первый год сто шестьдесят тысяч золотых. И самое интересное! В Рим ее не пересылали, а копили в казне Башана, чтобы в случае волнений и мятежей парфян золото оказалось под рукой. Как ты думаешь, твой друг, – тут она опять сделала ударение на этом слове, – согласится принять титул тетрарха и казну Башана?