– Взять хотя бы Пираллиду. Меня с трудом, но все-таки пропустили в храм Весты. Она порассказывала мне кое о чем, после чего срочный курьер помчался в Башан, к моему старому другу Агриппе. Его письмо я получил еще неделю назад и также узнал из него много интересного. – Клавдий старался говорить как можно спокойнее, хотя на самом деле у него волосы встали дыбом, когда он прочел признания Ирода. – И мне подумалось: кто еще, кроме тебя, мог так искусно убедить Агенобарба, что Калигула приказал его отравить? А вот имя своего сообщника, который, как я подозреваю, был еще и твоим любовником, ты назвала только что сама. Я-то прямо терялся в догадках, кто мог спрятать кинжал, выпавший из руки неудавшегося убийцы?
– Ты слишком догадлив, мерзкий старик, – злобно выпалила Друзилла. – Но у тебя нет никаких доказательств, кроме показаний проститутки. Макрон будет молчать. Агриппа же побоится подтвердить свои признания, будь уверен!
– А есть слова, племянница, которые не требуют доказательств. За смерть Клавдиллы кто-то должен будет ответить. И поверь мне, я сделаю так, что этим человеком станешь ты. Ты – единственная, кто ненавидела ее, и все прекрасно знают об этом. Следовало вести себя осторожней.
Друзилла затравленно огляделась. Дрожь сотрясала ее, она уже чувствовала холодное дыхание смерти за своей спиной.
– Кажется, ты говорил о помощи, дядя? – пытаясь унять дрожь, смиренно проговорила она. – Ты ведь явился сюда не затем, чтобы обвинять?
– Клятва, которую я дал вашей матери перед ее ссылкой, касалась всех детей Германика. Я обязан защищать и оберегать вас всех, хотя кое-то кто из вас, моих племянников, мне вовсе не симпатичен. Я клянусь, что ни единый волос не упадет с твоей головы, если, конечно, ты выполнишь мою просьбу.
– Говори, – хрипло произнесла Друзилла.
И Клавдий вздохнул с облегчением. Теперь она согласна на все. Змея спрятала отравленное жало, едва не подавившись собственным ядом.
Калигула стоял на берегу. Лета неторопливо несла свои мутные желтые воды. «Испей воды! – шептал чей-то голос. – Испей! Позабудь о своем горе!» Гай решительно встряхнул головой, отгоняя наваждение. Столько опасностей подстерегает его в этом страшном подземном мире! Но он терпеливо ждет ее появления. Она ушла ненадолго, пообещав опять вернуться.
– Юния! – позвал он, начинаяя терять терпение.
Здесь так холодно и страшно. Голоса теней сводят с ума. Стоит ей уйти, как они стонут и плачут около него, теплого и живого, уговаривая выпить воды забвения. И столько муки и мольбы в их тонких голосах, что устоять невозможно. А ее, красивую богиню с темным лицом, они боятся. Едва появляется она, окруженная огромными черными псами, с чьих жутких клыков стекает ядовитая пена, как бесплотные тени разлетаются с воплями. В руках ее бич, обагренный кровью. И Гай не знает, чья эта кровь и куда она отлучалась, кто звал ее.