Есенин сидел один и плакал. Пришла Надежда Вольпин. Поэт встретил ее словами: «Вам уже сказали? Умер Блок. Блок! Лучший поэт наших дней — и дали ему умереть с голоду… Не уберегли… стыд для всех… для всех нас!»
Читателю, которому со школьной скамьи внушили, что Блок первым воспел революцию, покажутся нелепой выдумкой слова Есенина о голодной смерти Александра Блока. Но послушаем С. Алянского:
«Настал день, когда Александр Александрович не мог совсем вставать с постели. Доктор заявил, что больному необходимы санаторные условия, особое питание…
Вечером 3 августа доктор Пекелис вышел из комнаты больного с рецептом в руках. Жена осталась с больным. На мой вопрос, как больной, Пекелис ничего не ответил, только развел руками и, переда вал мне рецепт, сказал:
— Постарайтесь раздобыть продукты по этому рецепту. Вот что хорошо бы получить. Сахар, белая мука, рис, лимоны.
4 и 5 августа я бегал в Губздравотдел. На рецепте получил резолюцию зам. зав. Губздравотделом, адресованную в Петрогубкоммуну. В субботу 6 августа заведующего не застал. Пошел на рынок и купил часть того, что записал.
В воскресенье 7 августа утром звонок Любови Дмитриевны:
— Александр Александрович скончался. Приезжайте, пожалуйста».
Как видим, не лекарства требовались больному, в первую очередь — усиленное питание.
Кощунственный вечер был, конечно, санкционирован большевистским руководством. На публикацию произведений «Двенадцать», «Скифы» и статьи «Интеллигенция и революция» большевики ответили критикой. Их позицию в прессе излагал некто, спрятавшийся за псевдонимом Петроник.
10 марта 1918 года Блок записал в дневнике: «Марксисты — самые умные критики, и большевики правы, опасаясь «Двенадцати».
О поэме «Двенадцать» Максим Горький тогда сказал: «Это самая злая сатира на все, что происходило в те дни».
Чуковский подтверждал: «Он разочаровался не в революции, но в людях: их не переделать никакой революцией».
В конце 1920 года в дневнике Блока появляется такая запись: «Под игом насилия человеческая совесть умолкает, тогда человек замыкается в старом; чем наглей насилие, тем прочнее замыкается человек в старом. Так случилось с Европой под игом войны, с Россией — ныне».
18 апреля 1921 года Блок поставил стране окончательный диагноз:
«Жизнь изменилась (она изменившаяся, но не новая…). Вошь победила весь свет, это уже совершившееся дело, и все теперь будет меняться, только в другую сторону, а не в ту, которой жили мы, которую любили мы».
А к поэме «Возмездие» добавил новые строки, среди них такие:
Под знаком Равенства и Братства