«Факты, уже обнаруженные литературоведами и вошедшие в научный оборот…», — пишет С. Кошечкин. То есть, следуя совету С. Кошечкина, мы должны считать «вошедшими в научный оборот» и факт горбачевского авторства, и есенинское хулиганство, и есенинское пьянство, и обвинения в многоженстве, и прочие традиционные несуразности — все то, что нарисовали черными красками его друзья-доброжелатели. И не имеем права усомниться, так ли было на самом деле, только потому, что это факты, «обнаруженные литературоведами»?
Очень удивил совет не отвергать поспешно версию, что автор «Послания…», некий Горбачев Н.Н. Акак же быть с другим фактом «научного оборота», который есенинская комиссия сама поспешно отвергает: в 1926 году все называли Есенина автором «Послания…» — и в России, и за рубежом? Да и кто же такой, этот самый Горбачев?
Матвей Ройзман, на которого мы ссылались в своих материалах, имел в виду не Николая Николаевича, а Георгия Ефимовича Горбачева. Неужели о существовании этого человека есенинской комиссии не известно? Горбачев Г.Е. — критик, литературовед, сотрудник Пушкинского дома, ученый, которому Эрлих передал последнее есенинское стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья…», написанное кровью. Этот Горбачев был сослан в Соловки в 1930-е годы, правда, из Ленинграда, а не из Москвы, как указывает Ройзман. О нем писали сотрудники Ленинградского общества «Мемориал», хотя сведения у них оказались неполными.
Осталось непонятным и то, почему наше настойчивое желание исследовать до конца версию о есенинском авторстве «Послания» вызвало такое единодушное отрицание в научных кругах есениноведов.
Все это удивляло и заставляло размышлять — вопросы просто обрушились на нас, и их становилось все больше и больше. Почему ставится под сомнение личная подпись Есенина под одним из экземпляров? Почему мы должны верить, что в 1949 году журналисты в Нью-Йорке лучше знали об авторстве, чем сталинские заключенные, которые и осуждены-то были за это есенинское стихотворение? Или, может, все дело в том, что бранные определения — «Ефим Лакеевич Придворов», «толстый боров», «хрюкнул», задевающие пролетарского поэта, кажутся чрезмерными для есенинской комиссии, которая хотела бы видеть поэта только певцом русского березового ситца и всепрощающим светлым Лелем?
Захотелось понять и разобраться, зачем настойчиво приписывают авторство «Послания…» то Горбачеву, то Ганину? Кто в свое время заставил Екатерину Есенину через газету писать отречение? Не сама же она репхила выступить на страницах центральной печати. Кому и почему уже в конце XX века выгодно было путать есенинские следы?