Квартира превратилась в музей, о котором прекрасно знали в городе. Письма доходили и без указания точного адреса».
Но вот… случилось то, что должно было случиться рано или поздно: Есенинский музей «открыли» сотрудники (тайные или явные) известных органов.
8 апреля 1968 г. музей посетила Августа Миклашевская и оставила в дар Синеокому свои фотографии с подписью: «За любовь к Есенину». В мае 1969 г. музей в Ялте посетила Анна Борисовна Никритина. В книге отзывов написала: «Я просто поражена, удивлена и даже потрясена Вашей любовью, Вашей замечательной редкой коллекцией». Следом с такой же восторженностью пишет Всеволод Рождественский, что слух о ялтинской коллекции есенинских материалов по Руси идет… «Ваше собрание уже приобретает характер музейной ценности и тем самым становится явлением общественной значимости».
Потом музей посетили Илья Шнейдер и, конечно, Виктор Мануйлов. Он-то и объяснил, как появились его мемуары: «Считаю своей обязанностью и большой честью написать для Вашего собрания воспоминания о встречах с Есениным».
Свои воспоминания музею Синеокого написали В.А. Рождественский, А.Б. Никритина, Л.Миклашевская, А. Лаппа-Старженецкая, Е.Ардов.
И надо прямо сказать, что все эти мемуары «сомнительного происхождения». И потому все в большей или меньшей степени подходят под ту оценку, которую дала Александра Есенина. «Возвращаю Вам Вашу рукопись. Читала я ее с трудом и с чувством досады. Вы совершенно не знали и не поняли Есенина. Извините, что приходится давать такой отзыв, но такого Есенина, как описываете Вы, я не знаю» — так ответила Александра Есенина, возвращая рукопись Анне Алексеевне Лаппа-Старженецкой. Так можно ответить и другим.
Сын поэта Константин Есенин в 1977 г. оставил в книге такую запись: «Иван Андреевич! Ваша коллекция, поистине уникальна. Все, кто любит Есенина, а тем более носит эту фамилию, должны быть Вам «в пояс» благодарны за труд, который вложен в это собрание. Верю, что у «Есенианы» — хорошее будущее, что все, кто не «на постах», и те, кто «на постах», помогут Вам в Вашем благородном патриотическом деле».
«Ну и где же теперь этот музей?» — спросит читатель. Нет этого музея. «Иван Андреевич Синеокий скоропостижно скончался в 1979 году, а его редчайшее собрание ушло на сторону», — объясняет Валентина Евгеньевна Кузнецова. «Иван Андреевич словно предчувствовал, что жизнь его будет коротка: пытался пристроить свою коллекцию и стучался в двери администрации Москвыу предлагал свою коллекцию для будущего литературного музея Есенина в столице (его и до сих пор нет в Москве), и в Константиново стучался. Не успел пристроить… Такая была коллекция. Была. Уникальная коллекция. Первый музей Есенина. Не сберегли. Не сохранили. Не помогли…»