С момента взрыва до момента возвращения ни один бит не знал, что когда-то он был крохотной частицей несравнимо более объемного сознания; если бы во время этого долгого путешествия какой-нибудь из битов поставил перед собой вопрос «В чем смысл и цель моего стремительного движения» или «Кто меня создал?», «Откуда я взялся?» — ответа не последовало бы. Разве что крупные скопления битов, собравшиеся вместе, смогли бы интуитивно угадать, что за всем происходящим должно скрываться нечто гораздо большее. И все-таки каждый бит, несмотря ни на что, был началом и концом определенного действия, своего рода процесса творения с учетом фактора нового опыта.
Если это упрощенное сравнение поможет хотя бы чуть-чуть приблизиться к пониманию феномена «ОНО» — значит, я достиг уже многого. Мы все — составная часть этой извечной силы «ОНО». Только в самом конце, в «Пункте Омега», по Тейяру де Шардену (1881–1955), нам станет ясно, что именно мы и именно в самих себе соединяем причину и результат творения. То, что ОНО (синоним понятия «Бог») должно существовать до любого вида Большого взрыва, кажется мне достаточно логичным утверждением. Подобные размышления не новы. Новым здесь является лишь современное сравнение с компьютером. Не перестаешь удивляться тому, что в древних преданиях содержатся подобные представления. Евангелист Иоанн Богослов говорит о сотворении Мира: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и слово было Бог. Все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть».
Мы не знаем, откуда Иоанн Богослов взял эту блестящую мысль. Жаль только, что понятие «Бог» в течение двух тысячелетий искажалось невозможными, несовместимыми с Богом идеями, дающими возможность рассказывать детям и безграмотным взрослым незамысловытые истории. Но если бы феномен ОНО (Бог) решил на какое-то непродолжительное время превратить самого себя в материальную субстанцию, то ОНО стало бы одновременно и самим творением, и продуктом своего творения. Как и компьютерные биты, мы тоже снова обретем единство. Вместе с триллионами других Солнц и всей материей мы, микроскопические частицы ОНО, возвращаемся к бесконечной космологической общности. Все философии мучительно ищут ответы на вопросы «почему?», «откуда?» «зачем?», но «знание, — пишет философ и теолог профессор Пуццетти, — не обязательно обретается научными путями. И в самом деле — ни одна из так называемых религиозных истин, наиболее важных по своему значению, не была когда-либо открыта таким путем» [43].
Началось новое тысячелетие. Как мы его встретили?