Кучум отмахнулся от благоуханий и поспешил на воздух, где продолжалась беготня и крики его воинов. Оглядевшись, хан пошел к могучим деревьям толщиной в два обхвата, на ветках которых он рассмотрел привязанные многочисленные тряпочки, узелочки, куски шерсти и еще что-то малоприятное. Сразу за деревьями начинался частокол из заостренных вверху бревен и виднелась небольшая калитка.
Через нее и вышел Кучум на обрыв, где внизу виднелся шумный и неспокойный Иртыш. Другой берег, скрытый легкой дымкой, не просматривался, но темнели пятна деревьев и кустов.
"Вот я и на ханском холме… — подумалось ему. — Так что же дальше? Своего ты добился. Завоевал сибирскую столицу, выполнил то, что не могли выполнить ни отец, ни братья-гордецы. Надо бы сообщить в Бухару об этой победе… Как-то они там встретят это известие? Обрадуются или обеспокоятся? Признают ли меня как правителя Сибири? А если и не признают, то плевал я на их признание. Я сам себе хозяин, и один Аллах мне судья! Но нужны сильные союзники, и в первую очередь надо успокоить местных ханов и беков. Набрать молодых юношей для службы в войске. Молодые всегда идут против своих отцов… Пусть они примут ислам и станут моими верными слугами. Нужен умный и преданный правитель. Но кого поставить? — перед мысленным взором хана прошли лица Соуз-хана, Ата-Бекира, Алтаная, Сабанака… — Все не то, не то…"
Чьи-то крики привлекли внимание Кучума и прервали размышления. Через калитку проскочил один из юзбашей, которому хан поручил осмотреть все шатры и землянки и выяснить, кто находится в городке кроме воинов. Он-то и разыскивал повелителя.
— Хан, — воскликнул он, подойдя поближе, — только что мне сообщили, что бежали несколько человек, когда крепость уже была взята…
— Надо было не грабить, а охрану выставить, — жестко перебил его Кучум.
— Виноват, хан, виноват. Но разве этих головорезов остановишь. — Как раз в этот момент из городка донеслись душераздирающие крики женщины, а следом громкий хохот воинов.
Кучум сморщился и, презрительно плюнув под ноги, произнес зло:
— Развлекаются, ублюдки, дети шакала! Куда смотришь?! — обратился к юзбаше. — Пора бы и порядок наводить. Так кто, говоришь, сбежал?
— Несколько женщин, их шаман и какой-то ребенок с ними. Говорят, что ханский сынок.
— А ну, кликни этого старика, что вел нас сюда. Юзбаша кинулся за Ата-Бекиром и вскоре привел его к хану.
— Известно ли тебе, кто сбежал из крепости? — обратился к нему Кучум, грозно хмуря брови.
Старик, думая, что его хотят обвинить в пособничестве беглецам, от страха бухнулся на колени и запричитал: