Тяжело дыша, Кучум отпустил Ахмед-Гирея и отошел в сторону. Тот, не на шутку перепуганный гневом младшего брата, оглянулся по сторонам, отмечая, что их разговор никто не подслушивает, и заговорил, как можно мягче и миролюбивее.
— Дорогой брат, в чем-то ты и прав… Но неужели у тебя нет жалости к несчастному, которого лишили буквально всего. Да, я вырвался из Бухары, пообещав Абдулле-Багадур-хану доставить сюда шейхов…
— Не упоминай даже имени этого шакала… — закричал Кучум — … или я не помню, как он шпынял нас, когда мы были мальчишками? Или не благодаря его козням вершилось все подлое и грязное? И теперь он хан Бухары?! Да если бы у меня не было важных дел здесь, то я бы вернулся обратно домой и выпустил кишки из его жирного брюха.
— Умоляю тебя, не говори так. Шейхи могут услышать…
— Ты был и остался трусом, который дрожит только за свою собственную шкуру и ни за что больше. Ты не воин — тебе быть только евнухом в гареме.
— Но ты же не отправишь меня обратно в Бухару… — в растерянности посмотрел Ахмед-Гирей на младшего брата, — и не прикажешь бросить меня в яму для пленных.
— То-то и оно, что я не могу так поступить, и все вы пользуетесь этим. Сперва сестра связалась с самозванцем и родила от него…
— Ты сказал сестра? Наша сестра?
— Именно наша сестра, Зайла, очутилась здесь раньше меня и забрюхатила не от кого-нибудь, а от хана Бек-Булата. Мне стоило больших трудов схватить ее сына и отправить в надежное место, где за ним будут присматривать.
— И сколько ему лет?
— Младше твоего.
— А где же сама сестра?
— Недалеко отсюда, но я не желаю ее видеть и тебе не советую. Ладно, вот что я решил. Вокруг развелось множество всяческой швали, разбойничают на дорогах и по селениям. Возьмешь с полсотни моих нукеров и переловишь их всех до одного. А там посмотрим. И хан повернул обратно.
Оба, как ни в чем не бывало, пошли к шатру, не обратив внимания, что внизу, на склоне холма, посыпались мелкие камешки. Через некоторое время чуть в стороне от того места, где происходил серьезный разговор между двумя братьями, появилась вначале голова, а затем вскарабкался и сам ее обладатель. То был Карача-бек, слышавший все до единого слова из их разговора. Отряхнувшись и поглядев внимательно по сторонам, убедился, что никем не замечен, он также пошел через калитку в саму крепость.
"Очень занятный разговор, — думал он, — из всего услышанного можно извлечь огромную выгоду. Братьев надо обязательно рассорить окончательно и бесповоротно. И эту сучку, Зайлу, использовать против них обоих. А для старшего братца у меня заготовлен чудный подарок, который он не посмеет не принять. Но вот с Кучумом ухо нужно держать востро, а то недолго и головы лишиться…"