— Монстров? — почему-то развеселился шаман и, взяв из рук Ликаэли книгу, принялся ее яростно листать. — Сейчас, сейчас, да где же это? А, вот! Слушайте.
— В глухих и заповедных уголках нашего мира, там, где древнее чародейство пропитало сам воздух, властвуют силы древние и непонятные для разума смертных. Необычные животные и странные растения живут в местах тех, а властвует над ними дивный народ, чьи меткие стрелы и долгая жизнь воспеты в легендах.
— Подожди, — перебила Михаэля Лика, — ты что, нам про эльфов читаешь?
— Ну да, — кивнул шаман, — надо же вам знать, как в этом мире люди представляют себе перворожденных, чтобы совсем уж впросак не попасть. И так уже дел наворотили выше крыши, а ведь первоначально хотели какое-то время не выделяться. Хотя чувствую я, в местные рамки законов мы при всем желании не впишемся.
— Да, это полезно было бы послушать, — согласился с ним Семен, — а дальше там что?
— Две неприступные цитадели хранят эту расу, — продолжил шаман, — лес Западный и лес Восточный, Древним также называемый. Так… ну тут карта мира схематическая… в общем, далеко и до одного, и до второго.
— Не отвлекайся, — посоветовала ему Шура.
— Лишь те из эльфов, чьи земли расположены среди людских королевств, идут с охотой на разговоры с представителями иных народов, обитатели же древней пущи лишь стрелами общаются с теми, кто приближается к их границам, и потому знания о них малы и отрывочны. Те же из перворожденных, что снисходят до общения с иными расами, благи и прекрасны, их поэзия, музыка и живопись признаны идеалом среди всех народов, а магия природы, что подвластна каждому из эльфов, уникальна. Лишь немногие люди, идущие по пути друидизма, могут сравниться с ними в искусстве управлять всем, чего коснулось дыхание жизни. Нет народа под солнцем благотворным, более знающего в искусствах тайных и умениях воинских. С самого детства младые эльфы подвергаются беспрестанным тренировкам, призванным взрастить из них витязей, которые без страха и сомнений могут малым числом своим развеять армий врага великое множество. Тяжек и труден путь их, и многие погибают смертью мучительной и позорной. Слабых, тех, что не смогли пройти испытания, маги дивного народа вмуровывают в деревья заживо, ставя их души, жаждущие отмщения, вечными стражами своих лесов.
«Чушь! — взъярился архимаг, услышав эти слова. — Да за кого автор этой книги нас принимает?! Мы никогда такого со своим народом не делали… С захватчиками — да, бывало. Ну а что до зрелости не все доживают, так это везде так. У людей вообще один из пяти рожденных своими детьми обзаводится».