- Ну, что ты нам скажешь?! И все затаили дыхание.
- Тяжело мне, Гая.
- Ему бы там, в милиции ответить! Мамиш молчит. А что он им скажет?
- -Пойми, Гая!
- А мне понимать нечего! Ты обязан! Селим головой качает, тоскливо на душе, надо бы ра-зозлиться на Мамиша, да не может. Ветер принес слад-коватый запах нефти. Жарко. За холмом голубеет мо-ре. Искупаться бы...
- Избить, что ли, и нам Мамиша?- говорит Селим.- А может, пойдем купнемся?
И на чай не остались, и на море не пошли. Тошно на Мамиша смотреть. В электричке Алл об Индигирке рас-сказывает, а Мамиш о письме вспомнил, развернул его. "Как же вы, а? Не удержали Гюльбалу?"-писала мать... Мамиш посылал ей телеграмму. "Знаю, тяжело тебе, Мамиш, один ты там, но ты меня поймешь и не осудишь".
может, Р права? улыбка твоя не мне, а дру-гому?
"Весной будущего года приеду, пора оформлять пен-сию".
это Р со зла, в отместку мне!
"Рано или поздно должна была прийти беда, нелепо у вас!"
"у вас!.." конечно, бегут, бегут!..
"На дереве яблоко..." Забыла дописать или некогда бы-ло. Может, смысл какой? Фраза эта напоминала строку старинной песни: "На дереве яблоко соком налилось, сорву, унесу в дар любимому..." Спрятал письмо. За окном сиреневое небо.
- Ну вот и доехали!
Расстались молча, Арам направо, Сергей с Селимом на-лево, а Расиму с Мамишем и Али по пути - прямо. Вот и угловой дом. Всю дорогу молчали, а тут Расим только рукой махнул. - Эх ты!..
И снова расстались: Расиму вверх, Али налево, Мами-шу - за железные ворота.
А о драке, пока они у Гая были, уже говорят, ведь лю-ди-то все видят, не скроешь. Милиционер - жене, она - соседке, та еще кому-то; а тут еще и Б, и В, и Г... И до Джафара-муэллима дошло, и до Амираслана. Кто о чем думает, не наша с вами забота, а вот Амираслан даже схему разговора с Мамишем в уме прочертил. Особенно ему нравилась в будущем диалоге первая фра-за, которой он сразит Мамиша: "Странная ситуация по-лучается - чужой защищает дядю от его же собственно-го племянника! Ты что же, хочешь выставить себя на посмешище? Чтоб Сергей и Арам злорадствовали?! Вот, мол, какие у них нравы?! Если хочешь знать...- говорит лишь Амираслан, а Мамиш думает: при чем тут весы, о которых тот толкует, мол, еще неизвестно, сколь-ко Хасай и вообще Бахтияровы отдают обществу, и сколь-ко общество за это платит им.- Да, да. взвесь и ты увидишь, что..." И дальше Амираслан, говорит о нации, о том, что... Нет, здесь Мамиш непременно возразит: "К одной нации мы с тобой не принадлежим!" Вот это новости! "Кто я, каждый тебе скажет, а вот кто ты, на этот вопрос затруднится ответить даже твой род-ной отец".