— А тебе нравится, когда они шуршат, когда о них трется телефонная трубка?
— Да.
— Я не стану этого делать. Заставь одну из своих девушек, должен же остаться кто-то, кто еще не образилился.
— Эмма, нет никаких других девушек. Все в прошлом. И если уж на то пошло, я никого и никогда не просил делать это. Меня это вообще не интересовало. Ты единственная женщина, возбуждающая меня настолько, что даже мысль о шуршании твоих лобковых волос меня заводит. Для меня здесь все в новинку.
Последовала еще одна пауза, после чего Кельвин услышал в трубке тихий, мягкий, шуршащий звук. Через некоторое время он снова услышал ее голос.
— Хватит? — спросила она.
— Еще минутку, — ответил он. — Я хочу сказать, только если тебе это нравится. Если ты не возражаешь?
— Нет, — сказала она. — Наверное, не возражаю, хотя и чувствую себя глупо.
Через несколько секунд слабое шуршание продолжилось и длилось целых две или три потрясающие минуты, после чего Эмма снова заговорила.
— Все? — вежливо поинтересовалась она.
— Да. Все, — выдохнул Кельвин. — Можешь перестать.
— Хорошо.
— Это было великолепно.
— Я рада, хотя вообще-то, боюсь, я тебя обманула. Я терла трубкой о ковер.
— Стерва!
— А по-моему, это смешно.
— Пожалуйста, скажи, что ты сняла штаны.
— Нет.
— Черт.
— Прости. Ты позвонишь мне сегодня после ужина?
— Я больше никогда тебе не позвоню.
— Ну, пожалуйста.
— Ладно.
Одеваясь, Кельвин серьезно задумался о том, что с ним происходит. Секс с Эммой понравился ему сильнее, чем секс с любой другой женщиной за многие годы. А ведь он даже не занимался с ней сексом. Он даже не занимался с ней телефонным сексом. Он занимался телефонным сексом с ее ковром. И все же ему ужасно понравилось. Привыкшему к власти человеку это было совершенно непонятно.
Родни ждал своих коллег уже довольно давно.
Все трое судей договорились встретиться в семь тридцать в баре гостиницы, поэтому Родни сидел здесь с семи часов. Кельвин пришел почти в восемь, а Берилл, что неудивительно, нигде не было видно.
Плохое настроение Родни слегка улучшилось оттого, что, в отличие от сегодняшнего утра, Кельвин пребывал в добром расположении духа.
— Да-а, я вижу, тебя что-то порадовало, — заметил Родни.
— Да, — прямо ответил Кельвин, но не стал уточнять, что именно.
— Шампанского?
— Конечно. Но не это дерьмо, — сказал Кельвин, кивнув в сторону бутылки, которую Родни выбрал и почти опустошил за время часового ожидания. — Я закажу что-нибудь приличное.
— Ты всегда загонялся по вину, да, Кельвин?
Алкоголь уже начал сказываться на Родни, и он говорил с Кельвином таким тоном, каким ни за что не заговорил бы трезвый. Кельвин только улыбнулся.