— А если ты услышишь, как я снимаю штаны на расстоянии ста двадцати миль, тебе станет легче?
— Да, вообще-то станет. Я знаю, это звучит немного жалко, но я так сильно люблю тебя.
Последовала пауза, а потом Кельвин услышал очень тихий, отрывистый звук расстегиваемой молнии.
— Бот. Доволен? — услышал он ее голос.
— Сними их, не клади трубку и сними их. Стяни их с трусиков, вниз и через ступни.
— Только после тебя.
— Я уже снял. Я в своем номере. Я только что принял душ, и на мне гостиничный халат. Через минуту я должен спуститься вниз и поужинать с Родни и Берилл, а все мои мысли только о тебе.
Последовала еще одна пауза.
— Ладно, — сказала Эмма отчасти упрямо, отчасти соблазнительно. — Тогда сними халат.
— Вон ты как заговорила.
Кельвин сделал, как она просила.
— Снял, — сказал он. — Он лежит на полу.
— Значит, ты голый?
— Да, и выгляжу великолепно. Совершенно сногсшибательно, как говорят. Теперь ты снимай джинсы.
Кельвин установил звук телефона на полную громкость, пытаясь услышать приглушенный шорох снимаемой одежды.
— Сняла, — сказала ему Эмма, вернувшись к телефону. — И чувствую себя довольно глупо, стоя в трусиках.
— Значит, на тебе только трусики, лифчик и футболка?
— Да, все правильно. Трусики сиреневые. Лифчик белый. Футболка бледно-розовая, пока ты не спросил. Думаю, ты захочешь, чтобы я их тоже сняла?
— Нет. Я хочу быть рядом, когда ты будешь это делать.
— Будь ты рядом, я бы этого не сделала.
— Но ведь когда-нибудь сделаешь.
— Возможно.
— Ты можешь засунуть телефон в трусики и потереть микрофоном о свое тело?
— НЕТ!
— Пожалуйста?
— НЕТ!! Ни за что! Категорически нет!
— Почему?
— Потому что ты гадкий извращенец!
— Что в этом извращенного? Я хочу послушать шелест твоего кустика.
— Не говори гадостей!
— Мне кажется, это хорошая идея.
— Ну а я не собираюсь этого делать.
— Но у тебя ведь есть кустик, верно? Ты ведь не удалила все воском или что-то в этом роде? Ненавижу это. Просто ненавижу.
— Значит, у тебя было много лысых?
— Полно. Такое ощущение, что в Америке все девушки это делают, они почему-то думают, что это сексуально. Еще одно последствие безумного омолаживания. Сначала взрослые женщины начинают разговаривать как маленькие девочки…
— Как Берилл.
— Да, например, как Берилл. А теперь они все хотят иметь лобки как у маленьких девочек. Если вдуматься, это довольно отвратительно.
— Значит, тебе приходится иметь дело со множеством лобков?
— Повтори.
— Что?
— То, что ты только что сказала, это прозвучало так мило. Пожалуйста, повтори еще раз.
— Не будь таким жалким. Отвечай на вопрос.
— Да, в прошлом я видел ужасно много лобков, и, повторяю, все чаще и чаще мне, к сожалению, попадались лысые.