Его королевское высочество находился в совершенной безопасности до самого последнего выпуска. Именно тогда, единственный раз за все время, зрители действительно принимали решение, но принимали они его только на основании доказательств, представленных им Кельвином. До этого момента существовала опасность отказа Берилл или Родни следовать сценарию, но это было исключено, ведь они были ему обязаны абсолютно всем.
Для Кельвина трудность заключалась не в том, чтобы принц Уэльский попал в тройку финалистов, а в том, чтобы поспособствовать этому, не потеряв доверия и преданности зрителей шоу «Номер один». Заключив пари с Дакотой, он обязался сохранить популярность шоу, то есть ему было просто необходимо скрыть, что он манипулирует зрителями. Поэтому его задача состояла в том, чтобы каждую неделю выбирать персонаж, которого можно было на полном основании слить, позволяя ЕКВ набрать голоса и попасть в финал.
На производственном совещании Кельвин объявил, что первой покинет шоу лесбиянка Табита со своей гламурной подружкой. Он повернулся к Берилл, «наставнице» Табиты.
— Я хочу, чтобы ты велела ей спеть «Sexual Healing» Марвина Гея.
Берилл расхохоталась. Она почуяла, куда ветер дует.
— О да! В устах работающей лесбиянки! Прозвучит великолепно! Это будет так глупо.
— Вот именно, и мы все для этого сделаем, — ответил Кельвин и повернулся к режиссеру и видеорежиссеру: — Мы посадим ее подружку в первый ряд и снимем так, чтобы Табита пела непосредственно для нее.
— Отлично! — ответил режиссер. — Много крупных планов и долгие взгляды.
— Вот именно, — ответил Кельвин, — и хватание за промежность.
Кельвин повернулся к хореографу:
— Я хочу, чтобы вы вставили в танец покачивание бедрами и хватание за промежность, я хочу, чтобы Табита хваталась за нее так, словно у нее цистит. Понятно?
— Как скажешь, Кельвин, — ответил хореограф. — Но я тебя предупреждаю, что танцовщица из Табиты никакая. Она сложена как кирпичный сортир, а ритм чувствует как течная сука.
— Думаешь, я этого не заметил? Это будет выглядеть ужасно.
— Это точно. Ты хочешь, чтобы она вращала языком?
Кельвин задумался.
— Можно, но особенно не напирай. Просто скажи, чтобы слегка облизала губы, я не хочу, чтобы они выпячивались, и, повторяю, убедись, что она будет тереть у себя между ног не хуже Майкла Джексона.
— Понятно.
Дальше Кельвин повернулся к костюмерам:
— Во что вы ее одели?
— В превосходный темный брючный костюм в серебряную полоску, — ответила костюмерша. — Он ее немного стройнит и скрывает ноги. Груди у нее в полном порядке, они единственное, с чем можно работать, поэтому мы расстегнем несколько пуговиц на рубашке и покажем их. Что касается аксессуаров, я подумывала о хомбурге и…