Трое судей.
Двенадцать финалистов.
И единственный „Номер один“!!»
Кили выкрикивала эти фразы на фоне кадров с невероятно длинными эскалаторами, забитыми улыбающимися, жаждущими славы кандидатами. Она вопила в холлах центров досуга, забитых скандирующими толпами будущих звезд. Она выкрикивала их, когда головокружительные вращающиеся камеры показывали сверху огромные толпы на парковках. Она произносила их снова и снова, пока бесконечные очереди мечтающих об успехе рвались вперед, туда, где их пересчитывали, выдавали им беджи и регистрировали у длинных столов.
После всех этих толп показывали угрюмые и драматические кадры: камера скользила по трем мрачным, неулыбчивым лицам троих судей, одетых в черное, со сложенными на груди руками. Эти лица говорили: «Мы посмотрим на вас, мы будем судить вас справедливо, у вас будет шанс. Но не смейте играть с нами, потому что мы не потерпим никакого дерьма, и только лучшие и самые крутые выживут в беспощадном процессе отбора».
«Девяносто пять тысяч человек.
Трое судей».
В этом вкратце и заключалась суть шоу. Контраст, ясно и четко показанный самым тупым.
Девяносто пять тысяч алчущих славы кандидатов. Бурные и нудные. Гордые и нелепые. Трагические и одаренные. Красивые и обыкновенные. Хорошие. Плохие. И очень, очень уродливые. И затем — беспощадное политбюро поп-культуры. Кельвин, Берилл и еще один парень, которые после изнурительной череды прослушиваний выберут двенадцать финалистов и представят их нации.
Все очень просто. И все — полнейшая неправда.
— Сэр, — объяснил Кельвин, — большая часть из этих девяноста пяти тысяч желающих славы конкурсантов отсеивается, когда ни меня, ни Берилл, ни Родни нет не то что в одной с ними комнате, но даже в той же стране.
— Правда? Это невероятно! Неужели я был ужасно наивен?
— Вы разве не читаете модных журналов?
— Я иногда нахожу их в туалете, когда мои мальчишки оставляют у себя на ночь подружек.
— Сэр, мне казалось, вы считаете себя близким к народу? Не важно, если бы вы их читали, вам было бы известно, что я полгода провожу в Лос-Анджелесе! Я там суперзвезда. Шоу «Номер один США» — самое крупное шоу в мире.
— Боже мой, вы просто молодец.
— Поэтому откуда же мне взять время, чтобы болтаться по провинции в Британии и оценивать степень звездности девяноста пяти тысяч ничтожеств?
— Ну, возможно, не вы, но…
— Может, вы думаете, это делают остальные двое? Берилл живет в Америке! Всем известно, что она управляет огромной развлекательной корпорацией семейства Бленхейм. Родни, конечно, тут рядом, но даже у него есть какая-то там жизнь. Как вы, как кто-нибудь вообще может думать, что мы трое в состоянии найти время и прослушать девяносто пять тысяч конкурсантов?