После этого Стэнли исполнил свою песню, после чего Берилл, неверно оценив настрой зрителей, настояла на том, чтобы сорваться с места и со слезами на глазах обнять его.
— Это тебе от матери, как настоящему отцу, — сказала она. — Ты сделал эту песню, Стэнли. Я видела, что ты пел «Firestarter» для своих детей.
Берилл поступила так по собственной воле. Кельвин не сообщил ей о желании сыграть против Стэнли на этой неделе. Он был уверен, что стоит только упомянуть родительские чувства, и Берилл, не в состоянии удержаться от того, чтобы привлечь внимание к своему прославленному статусу матери, наплюет на все остальное и снова погрузится в болото крокодиловых слез и фальшивых сантиментов. Она его не подвела.
Исполнение «Firestarter» Стэнли в сочетании с попытками Берилл установить родительскую солидарность гарантировали, что он получит меньше всех голосов на этой неделе и его можно будет спокойно отсеять из конкурса.
— Стэнли, я ужасно люблю тебя, и ты знаешь это, — сказала Берилл. — Ты задал такого жару, что страшно делается. И, будучи мамой, я узнаю в тебе папу… но прости, пора возвращаться домой.
На пятой неделе домой отправилась Сьюки, работница секс-индустрии с силиконовыми грудями. Кельвин знал, что она все равно уйдет в определенный период шоу, и спокойно ждал, пока ситуация не разрешится сама собой.
— Уже скоро, — предсказывал он, — появится какой-нибудь сутенер или клиент, и ее праздник закончится.
На это ушло куда больше времени, чем ожидал Кельвин, потому что Сьюки, которая каждую неделю выходила от парикмахера и гримера и пела песни кантри о многострадальных женщинах, совершенно не походила на ту Сьюки, которая недавно работала на окраинах Бирмингема. На самом деле, только когда она сама начала намекать на свое прошлое в своих все более исповедальных роликах перед выступлениями, до зрителей начала доходить правда. Когда все обо всем догадались, неприятные личности повалили одна за другой, готовые продать свои истории о секс-марафонах со знаменитой Сьюки.
Многие относились к сфере деятельности Сьюки снисходительно, но шоу «Номер один» было традиционным семейным шоу, и общее настроение на сайтах и отзывы читателей газет обернулись против женщины, которая до этого представлялась «бывшей гламурной» девушкой и которая оказалась отнюдь не бывшей поставщицей минетов на обочинах. Кельвин окончательно определил участь Сьюки, отдав инструкции костюмерше, парикмахеру и гримеру.
— Я хочу, чтобы была видна настоящая Сьюки. В конце концов, мы шоу людей, шоу настоящих людей. А Сьюки — настоящая женщина. Женщина с потрепанными чувствами…