— Смотрите, старая мальчишеская группа, — пошутил кто-то, когда их направили прямо туда, где уже сидела Шайана.
— Привет, — ответила Шайана на приветствие принца, едва взглянув на него. Она не хотела ни с кем говорить. Сегодня ее интересовала она сама, и только она.
Ей нужно было оставаться сосредоточенной, потому что она так сильно хотела этого.
— Какую песню вы приготовили? — спросил принц. — Я пою «Jerusalem», и надеюсь, это никого не оскорбит. Люди часто ошибаются, думая, что это социалистическая песня, но я не согласен. Я совершенно уверен, что, когда Блейк записывал свои ужасные строки, он имел в виду гуманизм. Это песня о любви гражданина к своей родине, и я серьезно считаю, что это важно. Вы согласны?
Шайана, как и многие из собравшихся в Бирмингеме конкурсантов, выбрала в тот день «The Greatest Love Of All», песню о любви к самому себе.
Номер принца, 8900, был написан фломастером на большой белой бирке у него на груди. Номер Шайаны был 16 367. Несмотря на то что в холле присутствовало едва ли пятьсот кандидатов, все числа на бирках состояли по крайней мере из четырех цифр, а в основном из пяти.
— Я не число! — громко пошутил принц, оглядывая толпу дружелюбным взглядом. — Я живой человек.
Ни Шайана, ни остальные сидящие рядом не обратили на него внимания. Все были погружены в себя, прокручивали в голове куплеты и припевы, которые могли навсегда изменить их жизни.
Дальнейшие попытки принца объединиться с будущими подданными провалились, когда уже знакомый голос пронесся по залу.
— Отлично, ребята! Это снова Гэри! — крикнул голос в микрофон. — Скажите: «Привет, Гэри!»
— Привет, Гэри! — без особого воодушевления откликнулась толпа.
— О боже, неужели опять этот дурак, — пробормотал принц. — Вот уж действительно отменный шут.
— Скажите: «Привет, Бэри!» — крикнул второй голос.
— Привет, Бэри! — отозвалась толпа.
— Да ЧТО ЭТО с вами? — крикнул Гэри. — Это было УЖАСНО! Скажите: «Привет, Гэри и Бэри!»
Толпа послушно повторила за ними, на этот раз с чуть большим воодушевлением:
— Привет, Гэри и Бэри!
На самом деле Гэри и Бэри не только принцу надоели до чертиков; они надоели всем. Их работа заключалась в том, чтобы уговаривать собравшихся дать съемочной группе возможность снимать взволнованную толпу, а потом использовать эти кадры в коллаже первых кадров ролика программы.
«Девяносто пять тысяч человек. Трое судей. Двенадцать финалистов. Всего один „Номер один“».
Кто-то должен был заставлять эти толпы орать, а также хлопать и махать руками, и эту должность получили Гэри и Бэри, двое бывших студентов театрального факультета, мечтающих работать комедийными артистами.