— А что, если нас попытаются разбить? Они иногда делают так, когда думают, что один из группы поет лучше другого.
— Грэм, я никогда не брошу тебя…
— Но почему? Подумай, если стоял бы выбор: либо один из нас, либо никто. Ты отличная певица, ты любишь петь.
— Потому что… потому что я люблю тебя.
Вот, она это сказала. Наконец она это сказала.
— Я тоже люблю тебя, — ответил Грэм и снова потянулся к ней.
Берилл и Сиринити работали над сюжетами для нового сезона «Бленхеймов».
— Как насчет того, чтобы купить газонокосилку? — предложила Берилл.
— Но, дорогая, разве у нас нет газонокосилки? — пробормотала в ответ Сиринити, приоткрывая огромные надутые губы, словно две покрашенные заслонки дымохода. — Разве не ею Хуан стрижет газоны?
Берилл снова попыталась объяснить своей жене реальность реалити-ТВ.
— Детка, я знаю, что у нас есть газонокосилка, которой Хуан стрижет газоны, — мягко сказала она, помогая Сиринити открыть банку с диетической колой, которую та последние несколько минут пыталась открыть с помощью накладных ногтей. — Но в шоу у нас ведь нет Хуана, верно? У нас вообще нет слуг, потому что мы старая добрая обычная семья, верно? Поэтому, детка, кто, по-твоему, стрижет газоны?
— Хм…
— Детка, ты стрижешь газоны.
— Я никогда в жизни не стригла чертовы газоны, ягодка моя. Я даже ноги не брею!
— Вот именно. И поэтому получится ужасно смешно, когда мы решим, что газон нужно подстричь, и посадим тебя на газонокосилку, а ты задавишь собаку и заедешь в бассейн!
Сиринити просунула соломинку между полуживыми губами, задумчиво потягивая колу.
— Ладно, дорогая. Как скажешь, так и будет.
В этот момент их разговор прервала мелодия «I Will Survive» Глории Гейнор.
Звонил телефон Берилл.
Берилл любила мелодию «I Will Survive» и верила, что именно она лучше всего выражает ее сущность, причем всего в трех словах. Она хотела попросить написать их на своем надгробии, но Присцилла заметила, что это будет выглядеть несколько противоречиво.
И все же «I Will Survive» была лозунгом Берилл и ее мелодией в телефоне, потому что Берилл Бленхейм видела в себе борца, преодолевающего любые трудности, воина, мученицу перед лицом того дерьма, которое случается в ее жизни. Она никогда не уставала убеждать людей в том, как тяжело ей приходилось, что она сносила удары, тяжелые удары. Дерьмо, с которым она была вынуждена иметь дело, подкосило бы слабых женщин. Оно бы уничтожило кого угодно. Но Берилл Бленхейм не относила себя ни к слабым женщинам, ни к кому угодно.
«Я сильная женщина, и я выжила», — гласила первая строчка ее знаменитой автобиографии. — «Я даже выжила в теле мужчины».