– Да. – Несмотря на всю опасность их нынешнего положения, Мадлен не могла удержаться от улыбки.
– Держи. – Рэнсом протянул Мадлен один из найденных автоматов.
– Что это? – Она боялась прикоснуться к оружию.
– Автомат Калашникова модернизированный, прошу любить и жаловать. Русская версия, – пояснил ей он. – Причем в довольно хорошем состоянии.
– Зачем мне эта штука? – попробовала возразить Мадлен, но по выражению лица Рэнсома тут же поняла, что спорить с ним сейчас бесполезно.
– Бери, – тоном, не допускающим возражений, повторил Рэнсом. – Пригодится, поверь мне. Мало ли что может случиться со мной – ты не должна оставаться беззащитной.
Он показал ей, как пользоваться оружием:
– Понятно?
– Кажется, да, – тяжело вздохнула Мадлен.
Рэнсом поцеловал ее в губы. Хотя второй охранник был очень тощим, все же его одежда была велика Рэнсому – и только в плечах жала. Однако выбирать было не из чего – Рэнсом прекрасно понимал, что для того, чтобы оставаться здесь незамеченными, без солдатской формы не обойтись. К тому же его рубашку Мадлен разорвала на бинты, а брюки были запачканы грязью и кровью.
– Ну что, идем? – Мадлен явно не терпелось поскорее выбраться отсюда.
– Скорее уж бежим. Старайся широко не раскрывать свои синие глаза, – пошутил он. И, уже более серьезным тоном, добавил: – Будем держаться в тени. Надеюсь, те двое не скоро придут в себя.
Он вздохнул. Увы, никто не мог сейчас предсказать, очнутся ли охранники через пять минут или через несколько часов. Рэнсом не знал, сколько у них времени, поэтому надо было торопиться. Он крепко взял Мадлен за руку, и они пустились в путь по нескончаемым коридорам военного штаба.
Если их, не дай Бог, заметят, то женщину в Мадлен распознают не сразу – ей хорошо подходила снятая с охранника военная униформа. А вот узнать в ней чужестранку, к сожалению, будет легче: прежде всего выдадут ее не светлые волосы, а огромные синие глаза – редкость в этой стране. За себя Рэнсом не боялся – зеленоглазых парней в Монтедоре немало.
Пробираясь по переходам и коридорам, Рэнсом в который раз восхищался мужеством и самообладанием Мадлен. Любая другая на ее месте уже давным-давно запаниковала, взвалила бы всю ответственность на Рэнсома. Но долгие годы самодисциплины приучили Мадлен к выдержке. И еще одним замечательным качеством обладала эта женщина – она умела принимать решения.
Стараясь идти как можно тише – по тем самым коридорам, по которым сегодня утром Мадлен шла вслед за солдатами, тащившими избитого Рэнсома, – беглецы пробирались мимо запертых дверей, окон – и все это время Рэнсом крепко держал Мадлен за руку. Они прижимались к стене, стараясь почти не дышать, чтобы, не дай Бог, кто-нибудь их не услышал. Заслышав вдали шаги дежурного, Мадлен и Рэнсом вжались в нишу, и тот не заметил их. Когда он скрылся за углом, Мадлен и Рэнсом продолжили путь – теперь им предстояло спуститься по лестнице.