– Прости, – тихо сказал он, выпуская ее руку. – Я не хотел быть грубым.
– Неужели? – съязвила она.
– Правда. Я ведь очень хорошо отношусь к женщинам. Уж кому это знать, если не тебе?
Мадлен потупилась. Потирая покрасневшее запястье, она повернулась к окну. Значит, ему нужны не деньги. Тогда что?
– Если я не могу тебя уволить, а добровольно уйти ты отказываешься…
– Что тогда? – не дал ей договорить Рэнсом.
– Тогда, думаю, нам следует обговорить некоторые правила поведения друг с другом.
– Ну разумеется, Мэдди.
Он увидел, как напряглись ее плечи, но на этот раз она, очевидно, решила не поддаваться на его провокации.
– Ни о каком интимном контакте между нами не может быть и речи.
– «Интимном контакте»? Потрудитесь, пожалуйста, уточнить, мисс Баррингтон, что вы имеете в виду.
Она нетерпеливо взглянула на него:
– Никаких прикосновений!
– Ну и, разумеется, никакого секса – одуряющего, страстного, сводящего с ума… Правильно я понял?
– Абсолютно. – Она повернулась к нему. – Сможете обойтись без этого, мистер Рэнсом?
– Чувствую, теперь я должен объясниться с вами, мисс Баррингтон. – Он твердо решил высказать ей все, что о ней думает, да так, чтобы она помнила это до конца своей жизни – жалкой, лживой, глубоко противной Рэнсому. – Ты использовала меня и на следующее же утро забыла. Учти, мужчины не любят, когда их забывают и предают, точно так же, как и женщины. В довершение всего ты посчитала, что я слишком ничтожен для тебя – даже для того, чтобы назвать свое имя или по-человечески попрощаться.
– Ты… – начала Мадлен, но Рэнсом не дал ей перебить себя:
– Мэдди, детка, когда я впервые переспал с женщиной, это было… Ну, лет двадцать назад, не меньше. Однако ты оказалась первой, кто поступил со мной так по-свински.
– Я не…
– И, – добавил он, повышая голос, – кажется, ты сейчас намереваешься использовать меня, чтобы подразнить своего балбеса-жениха.
– Он не мой жених! – возмущенно воскликнула Мадлен. – И он не балбес! Как ты смеешь…
– Как смею? А как ты посмела? Мне сейчас абсолютно ясно, что ты уже в самом начале нашей встречи прекрасно знала, что сбежишь от меня на следующее утро, даже не попрощавшись!
Мадлен покраснела.
Ну что ж, не без удовольствия подумал он, слава Богу, у нее хотя бы остался стыд.
– Я… – пробормотала она. – Нет, я не собиралась сбегать от тебя…
– Тогда зачем же ты так поступила? – Рэнсом был непреклонен.
– Потому что… – Мадлен быстро задышала от волнения. – Не важно почему. Теперь уже не важно… – Она опутала голову, не в силах выносить его пронзительный взгляд.
Разумеется, для Рэнсома это имело значение. Однако он согласился бы скорее спрыгнуть с крыши, чем признаться в этом.