– Так вот, мисс Баррингтон, позвольте мне закончить свою мысль. Когда сегодня я узнал, кто вы такая, я поклялся самому себе, что скорее отрублю себе правую руку, чем еще хоть когда-нибудь к вам прикоснусь. Я ясно выразился?
– Да, на сей раз вы объяснились вполне попятно.
Выражения ее лица Рэнсом не видел, однако голос Мадлен был холоден. С удивлением Рэнсом понял, что ожидал возобновления перебранки, взрыва с ее стороны. Сколько раз он рисовал в своем воображении картины встречи с таинственной незнакомкой из Монтедоры! Как мечтал, что он выскажет ей все, что о ней думает. А теперь, наконец сделав это, почувствовал себя опустошенным и разочарованным. Почему? Ведь все в жизни потеряло для него смысл с той самой минуты, когда он увидел ее, сидящую в одиночестве в баре и словно поджидающую его, и только его.
– Ч-черт! – Выругавшись, Рэнсом направился к двери, не желая выносить ее холодность и надменность.
– Стой! Куда ты?
Наконец-то она на него посмотрела!
– Прямиком к чертовой матери.
– Что? – не поняла она.
– Куда-нибудь. В бар. К себе в офис. Не знаю пока…
– Нам нужно обсудить кое-какие детали.
Рэнсом внимательно посмотрел на нее – такая хрупкая, изящная, но сколько в ней твердости и выдержки!
– Еще какие-то правила поведения друг с другом?
– Именно.
Рэнсом тяжело вздохнул, достал из кармана пачку сигарет:
– По-моему, с этим пора заканчивать, – и он закурил, не спросив у нее разрешения.
Скрестив на груди руки, Мадлен сказала:
– Обращаясь ко мне, пожалуйста, будь добр не афишировать, что знаешь меня больше, чем остальные.
– Но откуда мне знать, насколько хорошо знают тебя все остальные, Мэдди? Тот парень у лифта показался мне…
– Мои отношения с другими тебя совершенно не касаются. И от идиотских шуточек на сексуальную тематику я попросила бы тебя отказаться.
Она говорила таким ровным и спокойным голосом, что это снова начинало действовать Рэнсому на нервы. Он почувствовал, что опять готов ее провоцировать, – и ему стало даже смешно.
– Что еще? – И он выдохнул дым сигареты.
– Ты никогда, нигде и никому не расскажешь о том, что произошло между нами той ночью в Монтедоре. Никогда и ни при каких обстоятельствах не намекнешь об этом мне – и уж тем более другим.
Рэнсом прекрасно понимал, насколько все для Мадлен важно и как она может бояться, что он расскажет о ее приключении другим. Разумеется, некоторые не прочь похвастаться своими подвигами – но только Рэнсом к таковым не относился. Впрочем, у него сейчас было слишком паршивое настроение, чтобы разубеждать ее.
– Вижу, ты не слишком хорошо меня знаешь, Мэдди.