Он прав: здесь ему следует думать только о работе. Он позволили себе снова потерять голову из-за этой женщины – и вот, пожалуйста, результат: сегодня он похож больше на сонную муху, чем на бдительного телохранителя мисс Мадлен Баррингтон. Ужасно медлительный, да и голова почти ничего не соображает. Если, не дай Бог, что-нибудь произойдет, ему понадобится вся его воля, чтобы успеть собраться в нужный момент.
«И все из-за нее! – подумал Рэнсом с яростью, хотя в глубине души понимал, что винить Мадлен не в чем. – Черт бы ее побрал! И почему она не может вести себя так, как любая другая на ее месте?»
Работа с юристами была завершена, и цифры и таблицы плыли перед глазами Мадлен. День получился и вправду очень утомительный. Забавно было только то, что присутствующие время от времени бросали на ее хмурого и небрежно одетого телохранителя странные взгляды.
Да, сегодня тот явно был не в лучшей форме. Окружающим и впрямь могло показаться, что Рэнсом родился с такой недовольной физиономией и выражением холодного презрения ко всему на свете. Мадлен знала, что, когда он в таком состоянии, к нему лучше не приставать. Настроение Рэнсома может измениться только тогда, когда этого захочет он сам, а на других ему, как водится, наплевать. Впрочем, когда ее телохранитель был таким хмурым и угрюмым, Мадлен чувствовала себя намного спокойнее. Когда он блистал остроумием и врожденным обаянием, посылая ироничные улыбки во все стороны, ей было ужасно трудно сохранять дистанцию между ними. С этим необходимо считаться, если она не хочет еще раз потерять голову.
Боже, прошлой ночью были моменты, когда она мечтала снова оказаться в его объятиях и забыть обо всем на свете! Его прикосновения, мягкие извинения, нежность, неожиданная вспышка желания в зеленых глазах… Это ужасно – но она хотела его так сильно, что готова была бросить свою жизнь, карьеру и будущее к его ногам, отдать все за одно мгновение близости.
Но Мадлен помнила стыд и страх, сдержавшие ее накануне и помешавшие ей совершить очередное безрассудство. Тогда она чуть ли не отскочила от него на другой конец комнаты. С каким презрением разговаривал он с ней в Нью-Йорке… Какая же женщина согласится после таких слов заняться с ним любовью?! Наверное, он только и ждет, чтобы она начала его умолять переспать с ней еще раз. А он рассказывал бы всем потом, что даже Мадлен Баррингтон не осталась равнодушной к его мужскому обаянию. Мадлен вздрогнула. Нет, нельзя давать ему понять, как сильно она его хочет, какой жадной и страстной может становиться в его присутствии. Вдруг он хладнокровно расскажет другой о том, что провел «бурную любовную ночь» с Мадлен Баррингтон? Она ведь ничего не знает о его отношениях с другими женщинами. К примеру, кто была та особа, с которой он провел последнюю ночь в Нью-Йорке, перед их путешествием в Монтедору? Еще одна случайная знакомая или хорошая подружка и любовница? А вдруг у него есть жена? Мадлен со страхом поняла, что практически ничего о Рэнсоме не знает.