Прошла одна неделя с тех пор, как все изменилось. Временами Амхал ощущал безжизненное тело Неора в своих руках и запах его крови.
Юноша потряс головой: необходимо забыть об этом, иначе ему будет плохо. Точно так же, как в самый первый день.
Он погубил свою душу. Впрочем, он с упоением вонзил стальной клинок в горло короля. Наконец-то юноша почувствовал себя свободным. Он сделал свой выбор, совершив поступок, который раз и навсегда перечеркнул возможность возврата к прошлому. Он утолил свою жажду крови, полагая, что больше у него не возникнет никаких сомнений.
Поначалу он старался не задаваться никакими вопросами. Сидя вместе с Саном верхом на виверне, Амхал даже не спрашивал его о том, куда они направляются. Его чувства притупились, а в груди осталась лишь глухая боль. Быть может, это всего лишь отголосок воспоминания о его прежнем «я», которое каким-то образом, еще не исчезнув до конца, по-прежнему угнетало его. Но как бы то ни было, Амхал знал, что все сделал правильно.
Уже второй вечер подряд он сидел, расположившись вместе с Саном возле костра, и слушал его рассказы.
— Слушай меня внимательно, — начал тот. — Потому что то, о чем я собираюсь тебе поведать, и есть настоящая история Всплывшего Мира.
Рассказ Сана изобиловал разными подробностями. Он говорил и о Марваше, и о Сирен, а затем о Ниал и Астере.
— А Астер был Марвашем? — спросил Амхал.
— Именно так, — ответил Сан.
— Но я читал его историю и много слышал о нем. Он хотел спасти Всплывший Мир…
— Не все Разрушители одинаковы. И у каждого есть свои достоинства и свои средства довести до конца свою миссию. Астер думал спасти Всплывший Мир, однако посредством Лейша, первого Марваша в истории, он только разрушал его. А тебе кажется, что это просто какая-то насмешка провидения? — заключил Сан и сделал большой глоток пива. — В нашей среде к Лейшу относятся по-разному.
Сердце замерло в груди Амхала.
— Нашей? — спросил он дрожащим голосом.
— Мы с тобой — Разрушители, и наше предназначение в том, чтобы разрушать все подряд. Это влечение к смерти, это растущее в груди неумолимое желание уничтожения — клеймо, наложенное на нас Марвашем.
Амхал почувствовал, как закружилась голова и все сжалось у него внутри.
— Но этого не может быть… — едва слышно возразил он.
— Если ты немного поразмыслишь о своей жизни, поймешь, что всегда знал это.
Юношу охватил страх перед собственной силой и ужас за свою ярость. Именно эта слепая ярость делала его непобедимым в бою. В таком ключе отныне все приобретало совсем иной оборот.
Амхал, сжимая руками голову, провел пальцами по волосам. Он чувствовал себя запятнанным и проклятым.