— Леша, ты подожди меня в беседке минут десять. Я быстренько перекушу, переоденусь и сразу прибегу.
Четырех- или пятиэтажные дома стояли в ряд на набережной Волги. Чувствовалось, что в них живут люди не простые. Хорошая детская площадка, асфальтированные дорожки. Признаться, мне очень хотелось глянуть, какие здесь квартиры. Но Адик меня не догадался или не нашел нужным пригласить. Не спросил, хочу ли я есть. А есть я хотел почти всегда. Не голодал, но много двигался, и аппетит был хороший. Я дождался Адика (а ведь хотел уйти), и мы поехали, куда собирались. После этого я с месяц избегал приятеля. Он, видимо, догадался, что-то говорил о ремонте в квартире.
— Ремонт так ремонт, — пожал я плечами. — Мне-то какое дело!
Из девочек нашей группы на меня заглядывалась худенькая и невзрачная, как казалось мне, Лена Батурина. Старалась сесть поближе на лекциях, угощала домашними пирожками. Изредка я провожал ее домой, но дальше этого дело не шло. Правда, на втором курсе у меня чуть не случилось настоящее любовное приключение.
Поселок Красноармейск тогда не входил в черту Сталинграда, и мне полагалось место в общежитии. Пригородный поезд от нас шел в центр два с лишним часа, и я приезжал домой только с субботы на воскресенье. Запасался картошкой, крупой. Но ездить домой каждую неделю не получалось: то соревнование, то воскресник. Когда продукты из дома заканчивались, а денег оставалось совсем немного, мы с дружком, Костей Серовым, покупали в киоске хлебозавода на ужин по паре теплых булочек. Нести их в общежитие не хватало терпения. Мы тут же проглатывали по одной булочке, затем шли к тележке с газированной водой. Выпивали по стакану газировки с малиновым сиропом и доедали оставшиеся булочки.
Кругленькая смешливая продавщица любила с нами поболтать, отдавая мне явное предпочтение. И сиропа наливала больше, так что мне было неудобно перед Костей. Я уже не помню имени продавщицы, но жила она в частном доме на Дар-Горе. Я проводил ее после работы раз и другой. Мы целовались с ней на лавочке, и она тяжело дышала, обмякая под моими руками. Была весна сорок первого года. Мне исполнилось восемнадцать. Никакого любовного опыта я не имел, а то бы понял, что моя подружка готова к более близким отношениям. Я чего-то испугался и в очередной раз не пришел на свидание.
До войны оставалось совсем немного. После первого курса, летом сорокового года, многих студентов призвали в армию, но наш факультет не тронули. Может, потому, что парней у нас было раз-два и обчелся. Пообещали, что мы будем проходить усиленную военную подготовку. И действительно, весь второй курс мы много занимались военным делом. Дотошно, в теории и на практике, изучали химическую защиту. Возились с противогазами, зубрили свойства ядовитых веществ. Далась же кому-то эта «химия»! На фронте она нам не пригодилась. Стреляли в тире из малокалиберки и сдали нормы ГТО. Очень не любили строевую подготовку, но военрук гонял нас упорно и кое-чему научил.