Но к тому времени, как она принесла из своего коттеджа постельное белье, подушку и одеяло, в ней заговорило врожденное чувство справедливости.
В его словах определенно присутствовал здравый смысл. Ей действительно следовало заменить замки, прежде чем обращаться в агентство Моргана. Но она все-таки администратор, а не работник службы безопасности.
И все же у него есть основания быть недовольным, продолжала размышлять Фиона, шагая с очередной кипой белья к пансиону. Он рассчитывал провести Рождество дома, с семьей, а вместо этого вынужден торчать в гостинице для собак.
Фиона ненавидела Рождество. Этот праздник, как никакой другой в году, напоминал ей о полном одиночестве. Даже тринадцать четвероногих друзей вместе с Миссис Периуинкл не могли растопить ледяного холода, заползавшего к ней в душу в рождественские дни.
Она бросила свою громоздкую ношу на диван, и из груди ее вырвался тяжелый вздох. Постояв немного в раздумье, девушка пошла на кухню и занялась приготовлением кофе. На ночном дежурстве Эли будет кстати этот бодрящий горячий напиток.
Наливая в кофейник воду, Фиона продолжала искать оправдание резкому поведению Эли. Для нее Рождество было днем, который необходимо как можно быстрее и безболезненнее пережить, но она знала: для миллионов людей этот праздник означает совсем другое. И Эли, очевидно, принадлежит к таким людям.
Девушка взяла кружку, которую Надин подарила ей на день рождения, налила себе кофе и села. Мысли ее снова вернулись к Эли. Наверное, все же придется смирить свою гордыню и извиниться перед ним. Ей действительно следовало сперва разобраться с ключами, а потом уж обращаться в агентство. А если он тоже захочет извиниться перед ней за излишнюю резкость, она не станет его останавливать.
Ровно в десять Эли вернулся в пансион. Еще в холле он уловил приятный аромат, и на лице его появилась улыбка: Фиона сменила гнев на милость и снизошла до того, чтобы приготовить ему чашечку кофе.
Образ девушки не покидал его ни на минуту: он постоянно видел перед собой ее сердито сверкающие глаза, щеки, пылающие гневным румянцем, изящную фигурку, спрятанную под несколькими слоями теплой одежды. За время прогулки гнев его испарился, и он уже жалел, что так грубо накричал на нее.
В гостиной горел свет, и он направился туда. Стоя к нему спиной, девушка стелила на кровать одеяло.
– Что вы тут делаете? – поинтересовался Эли.
– А-а-а! – Фиона подскочила чуть не до потолка, потом резко обернулась и прижала руку к груди, четко обозначившейся под длинным теплым свитером. – Вы до смерти напугали меня!