По поводу всего этого можно полемизировать. Приводить доводы, контрдоводы. К примеру, тот же Б. В. Соколов о конфликте и его развитии во времени пишет следующее: «Федор Исидовович Кузнецов, с которым, по мнению Пономаренко, можно было «уверенно воевать», после Центрального фронта отправился командовать 51-й отдельной армией в Крыму, однако не спас ее от разгрома и в начале ноября был смещен со своего поста за полную потерю управления войсками во время беспорядочного отступления от Перекопа. Вряд ли наследие, оставленное им Ефремову, было лучше крымского».
Я не склонен разделять с историком субъективную правду последней фразы. Может, хуже, может, не лучше… Меня интересует другое. Психологическое состояние генерала Ефремова в этот период. Прошлое настигало его. Где-то в глубине, в темном подсознании, со скрежетом стальных дверей шевелились красные тесемки пухлой папки, в которой было все: и дружба с Дыбенко и Кутяковым, и близкое знакомство с Тухачевским, и многое другое, что, в изменившихся обстоятельствах, могло агрессивно восстать против него.
Надо было со всем этим конечно же считаться. В том числе и учитывать особенности характера и стиль работы постоянно находившегося рядом члена Военного совета. Но бить по морде подчиненных, чтобы таким образом «их подтягивать», он не мог и в силу своего воспитания, и в силу природного характера, и в силу понимания того, каким должен быть офицер, генерал для своих подчиненных. И здесь мне сразу же вспоминаются рассказы ветеранов 33-й армии, участников одного боя, во время которого немцы окончательно замкнули кольцо окружения Западной группировки и пытались развить атаку в тыл, для уничтожения частей, захваченных врасплох. Ефремов со своим адъютантом майором Водолазовым ходил вдоль цепи залегших солдат и командиров, спешно собранных в тылах, и спокойным голосом ставил боевую задачу. И это его несуетливое спокойствие, и уверенный голос, как вспоминал тот бой бывший партизанский связной Николай Шибалин, «придавали уверенность в том, что мы отобьемся, не пропадем». Уже свистели пули, уже начался минометный обстрел, а он ходил вдоль цепи и говорил: «Вот твой участок. Окапывайся. Не робей».
Итак, Центральный фронт расформирован. Немцы овладели Смоленском, Рославлем. В окружении оказались многие наши дивизии. Оставлен Гомель. Конечно, Ефремов в какой-то мере не оправдал доверия Сталина. Не остановил продвижение немцев в глубь страны.
Правда, историки теперь спорят по поводу эффективности действий армий Центрального фронта в августе 1941 года и того, правильно ли поступила Ставка, расформировав его. Тем более что вскоре он вновь будет создан. Командующий Юго-Западным направлением Маршал Советского Союза С. М. Буденный был категорически против расформирования Центрального фронта и предлагал, наоборот, усилить его двумя-тремя армиями, о чем, кстати, постоянно просил Ставку и сам Ефремов.