Реанимировать родительский институт Эле не удалось. Он просто не дотянул до ее первых больших денег. Само его здание давно превратилось в деловой центр. Однако часть сотрудников теперь работала в комитете по исследованию окружающей среды под эгидой городских властей. Там трудились и родители Эли. Принимала ли Мухина участие в комитете и в его создании – история умалчивает.
В конце декабря Эльвира вызвала к себе в кабинет верную Марусю, чтобы дать ей последние наставления: через два дня Маруся должна была сопровождать родителей Эльвиры на дорогой египетский курорт. Родители отбивались руками и ногами, но Эля была неумолима: маме и папе давно пора было погреться на солнышке. Путевки и билеты уже были приобретены.
Маруся явилась в кабинет с подозрительно распухшим носом и то и дело прерывисто вздыхала, записывая указания Эльвиры в специальный блокнотик. Когда все темы были обсуждены, Эля поднялась со стула, блаженно потянулась и спросила:
– Ну, как ты вообще? Вижу, опять рыдала. Из-за кого на этот раз?
– Из-за тебя, – коротко ответила Маруся.
Эльвира хрипло рассмеялась от неожиданности. Потом вернулась за стол и вопросительно уставилась на подругу.
– Элечка, ты только не обижайся, – поспешно заговорила Маруся. – Но только давай с этого дня мы с тобой не будем считаться подругами. Я просто буду на тебя работать, выполнять все твои поручения, как и прежде.
– Вот это номер, – протянула пораженная Мухина. – Чем же тебе дружба со мной стала нехороша?
После истории с Юрой как-то само собой получилось, что Эля перестала общаться со своими прежними друзьями. Институтские дружбы отпали, когда ей пришлось перевестись на заочный. Со школьными друзьями встречаться было некогда, да и не хотелось отвечать на вопросы, куда делась давно обещанная свадьба. А главное, отпала сама потребность в дружбе. И смысл ее тоже отпал. Крутясь в бизнесе, Эльвира на каждом шагу встречала подтверждения тому, что самая крепкая дружба однажды кончается предательством. В глубине души она и Марусю вовсе не считала своей подругой. Просто это был единственный человек, кроме родителей, который был ей небезразличен. О котором она заботилась, как могла. О котором переживала.
– Ой, ну не могу я больше из-за тебя плакать! – горестно выдохнула Маруся. – Всякий раз, как поговорю с тобой, так обидно бывает! Вспомню, как мы хорошо дружили когда-то, и прямо слезами заливаюсь. Лучше тебе быть только моим работодателем. На работодателей же не обижаются, обижаются только на друзей.
– Чем же я тебя обидела? – колко покосилась на нее Эльвира. И тут же отвернулась, стала смотреть в окно, будто уже списала Марусю со всех счетов.