— Мы одни?
— Нет.
Он скорчил гримасу и выпустил ее из объятий.
— Ну тогда я сейчас разденусь, а потом мы пойдем и поздороваемся с Надин и нашей малюткой.
После этого в их жизни наступила самая настоящая семейная идиллия. Все было так замечательно, что больше нечего было и желать. Но Кэтрин прекрасно понимала, что никакая идиллия не может длиться вечно, а потому дорожила каждой минутой. Когда-нибудь она будет вспоминать об этом как о лучшем периоде своей жизни.
Апрель уже был на исходе. Во вторник Кэтрин съездила на прием к врачу, чтобы он выписал ей противозачаточные пилюли. В среду и четверг Надин дважды заезжала к ним рано утром, чтобы повидаться с Эмилией, и Кэтрин с легким сердцем доверяла ей заботу о дочери, остро сознавая, как мало времени им осталось провести вместе.
Именно в четверг, когда Надин купала Эмилию, в гостиной раздался телефонный звонок. Кэтрин застыла на месте, ожидая, пока включится автоответчик. После короткого сигнала она вновь услышала голос Слоуна.
— Кэтрин? Я хочу поговорить с тобой. Ей очень не хотелось поднимать трубку, но она боялась, что в противном случае он может нагрянуть прямо сюда.
— Я не собираюсь возвращаться в Луизиану, — не здороваясь, сухо заявила она.
— Но могу я хоть заехать и поговорить с тобой? Обещаю, что приеду один и не буду давить на тебя. Все, что мне нужно, — это несколько минут твоего времени, чтобы мы смогли спокойно уладить наши дела. Если ты не собираешься возвращаться, то сделай заявление для публики и позволь отснять хотя бы одну фотографию для моей избирательной кампании. Надеюсь, я прошу у тебя не слишком много?
Она помедлила, страстно желая сразу сказать «нет». Однако привычный страх холодным спазмом сдавил ее сердце. Весь прошлый опыт говорил о том, что Слоуну нельзя доверять.
— Извини, но я должна тебе отказать. Я не могу позволить тебе даже приблизиться к Эмилии.
— Кэтрин, ну пожалуйста. Я очень тебя прошу. Чего ты боишься? Я приеду один, мы поговорим, и этим ты избавишь своего любовника от крупных неприятностей.
— Я так и думала — ты уже начинаешь угрожать. — Чем больше рос ее страх, тем яростнее она становилась.
— Я не угрожаю, а лишь предупреждаю. Он работает на ранчо, а потому очень уязвим. Возможно, именно в этот момент кто-то уже держит его на мушке. Кроме того, у него есть пикап. Тебе известно, как легко подстроить аварию? А знаешь ли ты, как долго порой полиция ищет тело?
Кэтрин вцепилась в трубку с такой силой, что у нее побелели костяшки пальцев.
— Ты лжешь! Ты пытаешься запугать меня!
— Ну, уж кто-кто, а ты должна помнить, как я могу воплощать свои угрозы в жизнь, — заявил он с закипающей яростью в голосе.