Кусака прыгнула и вонзила свои острые зубки Волку в бок. Ворчун напал на него со стороны морды, а Землекоп атаковал с хвоста. Волк услужливо лег на бок, и тут же волчата вскарабкались на него и принялись грызть и жевать ему уши, так что пришлось даже прикрыть их лапами. Тогда вместо ушей они принялись жевать его лапы, и он им это позволил, потому что очень любил маленьких волчат.
Землекоп наконец спрыгнул с него и выкопал из земли новую игрушку — переднюю ногу олененка, на которой еще сохранилось копытце. Кусака с рычанием ринулась к нему: «Это мое, я тут самая главная!» А пока она стояла над Землекопом, страшно рыча и непременно желая его наказать, Ворчун потихоньку прополз между ними, стащил игрушку и удрал, унося свою добычу.
Наблюдая, как Ворчун пытается разгрызть копытце олененка, Волк вдруг как будто вернулся в детство. Он вспоминал, как они с Большим Бесхвостым добыли свою первую дичь — косулю; как он, тогда еще волчонок, тоже с наслаждением грыз ногу с копытцем, которую отдал ему Большой Брат. Тоска стиснула ему горло так, что стало трудно дышать. Он даже заскулил.
Проснулась Темная Шерсть. Подошла и лизнула Волка в морду — осторожно, избегая касаться того места, куда Волка укусил Яркий Зверь. Волк был очень ей благодарен, но душевная боль не проходила.
Вернулась Белая Лапа и вновь взяла на себя заботу о волчатах. Волк отошел в сторонку и попытался уснуть. Но мысль о противных клюющихся воронятах не давала ему уснуть.
Волк вскочил. Нет, уснуть явно не получится. Он должен во всем разобраться!
Ему не понадобилось много времени, чтобы добраться до Логова Большого Бесхвостого. Волк нырнул в папоротники и пополз на брюхе, подбираясь все ближе.
Вскоре Большой Бесхвостый вылез из Логова, потягиваясь и разговаривая сам с собой. Голос у него стал более низким и грубым, чем раньше, но запах был тот же.
Ах, как это было больно — находиться так близко и не иметь возможности даже поздороваться с ним! Волку страшно хотелось повилять хвостом. А еще — чтобы тупые когти Большого Брата вновь почесали ему бочок.
Он как раз раздумывал, не попробовать ли немного посвистеть носом или поскулить тихонько, когда вопрос об этом отпал сам собой; точнее, эту возможность у него, Волка, вырвали прямо-таки из пасти!
На землю слетели молодые вороны, и Большой Бесхвостый приветствовал их на своем языке.
Волк так и замер.
А Бесхвостый присел на корточки и стал гладить воронов по спине и по крыльям. Потом нежно взял того, что был покрупнее, передней лапой за клюв и ласково встряхнул; ворон одобрительно забулькал.