— Вот именно! И я тоже долбленок никогда не делал! — прорычал Бейл. — Я из племени Тюленя! Мы пользуемся тем, что дарит нам Мать-Море. Так что, если, конечно, у тебя не возникнет новой идеи — например, построить плот из тростника, — нам придется срочно чинить мою лодку!
Ренн не спорила. Хорошо еще, что Бейл не стал винить ее за то, что они попали в такую беду, а мог бы: ведь это действительно была только ее вина.
Но хуже всего было то, что Ренн так и не знала, подействовало ли ее колдовство. Она знала лишь, что никогда в жизни еще не чувствовала себя такой усталой, как после тех магических заклинаний. Она ведь пренебрегла всеми предостережениями Саеунн; мало того, она решилась противостоять воле колдуньи, во много раз превосходившей ее волю. И чего же она достигла? Она казалась себе воробьем, с налету атаковавшим неколебимую скалу.
Ветер шептал что-то, раскачивая ветки сосен, и Ренн почудилось, что в этом ветре слышится чей-то презрительный смех. Ну да, это, конечно же, она, Сешру! Должно быть, потешается над ее неудачей!
Бейл стоял на коленях возле своей лодки, поглаживая ее бока, словно она была старой верной собакой, которую нужно было подбодрить.
— Бейл, — сказала Ренн, — ты прости меня. Мне очень жаль, что так получилось.
Бейл только плечами пожал:
— Ты же Тораку помочь хотела. Оно того стоило.
«Надеюсь, что так», — подумала Ренн.
А Бейл, явно приободрившись, встал, расправил плечи и решительно заявил:
— Ладно. Я начинаю чинить лодку.
Ренн кивнула и ответила:
— А я тогда шалаш построю. И постараюсь какой-нибудь еды раздобыть.
Им потребовалось четыре долгих дня, чтобы починить разбитую лодку.
Бейл срубил ясень и сделал новые поперечины. Достаточно хорошо выстругать их с помощью топора было невозможно, и ему пришлось сделать тесло, но не из кремня, которого, естественно, на островке не оказалось, а из осколка гранита, который он с трудом раздобыл, — ему пришлось откалывать кусочки гранита от одного цельного валуна с помощью другого. Наконец тесло было готово, поперечные «ребра» выструганы, но их нужно было еще распарить, потом, согнув, придать им нужную форму, а затем заново обтесать и старательно загладить все острые концы, которые могли бы проткнуть обшивку.
Чтобы залатать необходимые для обшивки тюленьи шкуры, они с Ренн использовали все, чем могли пожертвовать: рубаху Бейла, сшитую из рыбьей кожи, трутницу Ренн из кожи лосося и — с огромным сожалением — ее роскошный чехол для лука. Чехол был сшит как раз из тюленьей шкуры, но его было явно недостаточно. Бейл надеялся, что, наловив рыбы, сдерет с нее шкурку и с ее помощью залатает хотя бы небольшие прорехи. Он поставил верши, но улов оказался настолько ужасающим, что они не смогли заставить себя им воспользоваться.