Бейл получил замечательный амулет — коготь гагары, самого умелого из водных существ, чтобы, как гагара, всегда оставаться на плаву.
Тораку достался браслет, сделанный из нижней челюсти щуки, обмотанной кусочком мягкой лосиной шкуры, — этот амулет должен был помочь ему стать таким же искусным охотником, как щука. А в его нож — в то углубление в рукояти, где хранился огненный опал, — люди Выдры вложили кусочек зеленого сланца, выточенный точно по форме этого углубления.
И когда Ренн уже почти почувствовала себя обделенной, к ней подошел Йолун и что-то положил к ее ногам. Потом низко ей поклонился и шепотом поблагодарил за то, что она помогла спасти его возлюбленное Озеро. Он преподнес ей в дар замечательный маленький ножичек из зуба бобра с резной рукояткой в форме рыбьего хвоста.
Наступил рассвет. Люди стали расходиться, надеясь хоть немного поспать. И Ренн вдруг увидела, что Торак направляется прямо к ней.
Она вскочила, уронив миску и ложку, которые так и лежали у нее на коленях.
Торак помог ей подобрать их, неловко кивнул и начал:
— Знаешь, Ренн…
— Что знаю? — Голос прозвучал резче, чем ей хотелось.
— Ага, ты здесь, Торак, — раздался вдруг совсем рядом голос Фин-Кединна.
И впервые в жизни Ренн не обрадовалась приходу своего любимого дяди.
— Идем со мной, — сказал вождь племени Ворона Тораку, явно не подозревая о намерениях Ренн. — Нам с тобой нужно кое-что сделать.
Торак хотел что-то сказать, но не решился. А Ренн спросила:
— А куда мы пойдем?
Но Фин-Кединн велел ей остаться.
— Нет, Ренн, — мягко возразил он, — тебя это не касается. Со мной пойдет только Торак.
Торак как-то странно посмотрел на нее — она так и не поняла, что означал этот взгляд, — и последовал за вождем племени Ворона в чащу Леса.
Он шел, прикусив от нетерпения губу. Теперь он перестал быть изгнанником и очень надеялся, что они трое — он, Ренн и Волк — снова будут вместе, однако твердой уверенности в этом у него не было. После наводнения Волк ни разу и близко к стоянке не подошел, а их отношениям с Ренн по-прежнему мешала мучительная недосказанность.
И вот теперь Фин-Кединн куда-то вел его по лосиной тропе, не говоря зачем. Шел он довольно быстро, с силой опираясь о посох; на одном плече у него висела сумка из сыромятной кожи.
Через некоторое время Фин-Кединн вдруг резко остановился, сунул свою сумку под ореховый куст и велел Тораку лечь на землю.
На вопросы Торака он ответил так:
— Пора заняться твоей татуировкой. Ты же не можешь всю жизнь прожить с меткой изгнанника.
Торак тоже не раздумал об этом, но, услышав подобное заявление от Фин-Кединна, насторожился.