- А блондинкой тебе было лучше. Определенно лучше. Ты хотя бы на живую была по-хожа.
Катя тоже улыбнулась с долей яда.
- Я вижу, что госпожа фамилиар смирилась со своей участью?
- Не смирилась, - пожала я плечами. - Но помириться мы успели, не так ли, Князь?
- Я рад, что ты забыла старое, кудряшка.
Мечислав определенно забавлялся. Ну, еще бы, две девчонки-идиотки - чем тебе не раз-влечение!? Особенно если одна рвется оказаться у тебя в постели, (это я не про себя, если кому непонятно) а вторая рвется оказаться как можно дальше от твоей постели, но об-стоятельства препятствуют ее отъезду в Австралию (вот это уже про меня).
- Кто старое помянет, тому глаз вон, а вот кто забудет - тому оба. Не так ли?
- И кому же ты хочешь вырвать оба глаза?
- Разумеется, Анне. Хотя и не сразу.
Мечислав подняла брови.
- Ты винишь ее в смерти Даниэля? Но обязательно кто-то сказал бы слово против. Она виновата только в своей дури.
- А я не собираюсь всю жизнь наблюдать дуру-вампиршу рядом с собой, - парировала я. - и рано или поздно убью ее.
- Ненависть может разрушить твою жизнь. Ты это понимаешь?
Вадим? Странно. От него я это услышать не ожидала. Но он заслуживал ответа. Может, даже больше, чем Мечислав.
- Я ее не ненавижу. Я просто рано или поздно убью ее. Вот и все.
- Тебе было бы легче ее убить, если бы ты не объявила об этом во всеуслышание, куд-ряшка.
Я фыркнула на Мечислава.
- Моя честь обязывает сперва предупредить, а потом уже бить.
Какие гордые слова! Если бы у меня еще и поступки соответствовали! Я ведь не поэто-му ее предупредила. Мне хотелось, чтобы Катька злилась, боялась, ждала удара со сто-роны... И, кажется, я достигала своей цели. Я голубых глазах металось что-то, похожее на страх.
- Как это мило с твоей стороны, - процедила Катька.
- Да, я тоже так думаю, - согласилась я. И повернулась к Мечиславу. - Вы хотели их ви-деть или хотели, чтобы я увидела эту... Анну?
У меня едва не сорвался крепкий эпитет в адрес бывшей подруги, но я сдержалась. Я - леди. У меня под брюками всегда целые колготки и я не матерюсь при всем народе.
- И то и другое, кудряшка. Ты сердишься?
- Отнюдь. Сердиться можно только на себя. Я должна была предвидеть что-то в этом роде. Вы часом в детстве не отрывали крылышки у бабочек и ножки у тараканов?
На лице вампира появилась медленная ленивая улыбка, обнажающая острые клыки.
- Не помню, кудряшка. Это было так давно...
Я фыркнула в знак недоверия. Кто-то говорил мне, что у вампиров идеальная память. Они ничего не забывают в своей жизни. Это и благословение и проклятие. Но спорить я не стала.