— Позвольте мне? — пришел на выручку другу Завьялов.
Андрей даже не посмотрел в его сторону. Вплотную придвинулся к Никушеву и властно приказал:
— Марш в трюм! Живо!
Никушев натянул на голову маску, послушно опустился на корточки и скрылся в темноте.
Аккумуляторная батарея фонаря села, и работать пришлось впотьмах. Вот когда Андрею пригодилось знание отсека! В полной темноте он как при дневном свете. С помощью Никушева ввернул один конец тонкого медного шланга в воздушный резервуар торпеды, другой — в колонку воздуха высокого давления и открыл нужные вентили. Шланг задрожал, забился под напором взревевшего воздуха.
Спустя несколько минут матросы доложили:
— Торпедный аппарат готов к выстрелу!
Андрей стиснул потными пальцами стрельбовую рукоятку.
— Ну! Давай! — выкрикнул нетерпеливо Завьялов.
“Что же ты?” — подогнал себя Андрей и всем телом навалился на рукоятку.
Шипенье воздуха и короткий щелчок внутри аппарата слились с восторженным выкриком матросов:
— Торпеда вышла!…
Путь на поверхность — к солнцу, к жизни — был открыт!
И тут выяснилось неожиданное: оба матроса не умели плавать.
— Как же это вы, морячки? — ахнул Андрей.
— Да так вот… не сподобились, — развел руками Завьялов, виновато объяснил: — Степные мы, к большой воде не привычные.
— Да ты не гляди, что пловцы мы аховые. Небось бережок увидим — сразу сил прибавится, — перебил его Никушев. — А что? Дотянем как-нибудь. Нам бы только наверх выкарабкаться.
— К тому же и эта штуковина поможет, — Никушев щелкнул пальцами по заполненному воздухом дыхательному мешку. — При такой поддержке колун и тот не потонет.
Андрей задумался, покрутил головой:
— Нет, не гоже так. Мало ли что там, наверху. Может, шторм, а может, и фашисты поджидают. Сам пойду.
— Са-ам? — потерянно протянул Никушев. — А мы-то как же? Одни здесь… останемся?
— Почему одни? Вдвоем, — невесело пошутил Андрей.
Но шутку не приняли. Завьялов, отвернувшись, сказал:
— И то правда. Иди, старшина. Иди. Ни к чему всем троим… Ни к чему.
Андрей до боли закусил губу.
— Вот, значит, как вы обо мне, о своем командире, о товарище? — медленно проговорил он. — Вас, выходит, брошу и шкуру свою кинусь спасать? Так?…
Матросы молчали. Андрей протянул в темноту руку, сжал локоть Завьялова.
— Я пойду. За помощью пойду, за лодкой. Только вы меня ждите. Как бы трудно ни было — ждите… Тебя это особо касается, Саня, слышишь? — добавил он после небольшой паузы, впервые назвав Никушева по имени.
— Слышу… чего уж тут, — глухо отозвался матрос. — Иди. Будем ждать. До упора будем ждать, пока сил хватит…