Я налил ему и вторую порцию, и он уселся, крепко держа стакан обеими руками вытянув ноги.
– Скажите, – заговорил он, – правда ли, что когда-то Ниро Вулф был евнухом в гареме в Каире и начал свою карьеру, давая рекомендации девушкам для рекламы зубной пасты «Пирамида»?
Я, как осел, с полминуты испытывал самое настоящее негодование, потом рассмеялся.
– Конечно, – сказал я, – только работал он там не евнухом, а верблюдом.
Майкл Эйерс кивнул.
– Теперь мне все ясно. Хочу сказать, что теперь понимаю, почему верблюду так трудно пролезть сквозь игольное ушко… Я никогда не видел Ниро Вулфа, но много о нем слышал, ну а иголки я видел. Есть ли еще факты?
Я был вынужден в третий раз наполнить его стакан, прежде чем появились новые посетители. На этот раз их было двое: Фердинанд Бауэн – биржевой маклер и доктор Лоринг А. Бартон. Я вышел встретить их в прихожую, чтобы отвязаться от Майкла Эйерса.
Бартон был высоким красивым мужчиной, держался он прямо, но не натянуто, был хорошо одет, а его темные волосы, черные глаза и усталый рот не нуждались в снисхождении. Бауэн был среднего роста и имел весьма утомленный вид. Одет он был в черные и белые цвета. У него были маленькие ноги в изящных туфлях и изящные маленькие женственные руки в изящных маленьких серых перчатках. Когда он снимал пальто, мне пришлось отступить назад, чтобы он не заехал мне в глаза руками, которыми размахивал вокруг себя. Я не испытываю доверия к людям с подобными привычками в ограниченном пространстве. Их особенно следует держать подальше от лифтов, но я-то не терплю их в любых местах.
Я отвел Бартона и Бауэна в кабинет и объяснил, что Вулф в скором времени спустится вниз, и показал им Майкла Эйерса. Тот назвал Бауэна «Ферди» и предложил ему выпить. Бартона же он назвал «Лорелеей».
Фриц привел Александра Дреммонда – цветовода, кругленького, невысокого увальня, розовую физиономию которого украшали тонкие усы. Он был единственным человеком в списке, который уже до этого побывал в доме Вулфа.
Пару лет назад он был у нас с группой других членов Ассоциации цветоводов-любителей, чтобы посмотреть наши растения. Я сразу его вспомнил.
После этого они начали приезжать более или менее кучно. Бретт из Тамани-холла, Эдлер и Кэбот – адвокаты, Коммерс – оптовик из Филадельфии, Эдвин Роберт Кайрон – редактор журнала, Огастес Фарелл – архитектор и птица по имени Ли Митчел из Бостона, который сказал, что он представляет интересы банкиров Колларда и Джейса.
Итого в десять минут десятого их собралось двенадцать человек, если считать последнего за двух. Конечно, они все были друг с другом знакомы, но я бы не сказал, что общество от этого повеселело. Даже Майкл Эйерс хмуро бродил вокруг, сжимая в руке пустой стакан. Остальные же почти все сидели с похоронным видом.