он точно не забудет, а чтобы сложить два плюс два, большого ума не потребуется.
— По-моему, ты просто не в духе, — заметила Нэнси.
— Верно подмечено. С чего бы это, как ты думаешь?
— Ты злишься потому, что решил, будто бы я спровоцировала вас на драку.
— Это к делу не относится, — сказал Райан.
— Но ведь тот факт, что Боб нас видел, еще ничего не доказывает.
— Я не собираюсь так рисковать, — сказал Райан.
— Ладно, поговорим об этом позже. Сейчас поедем ко мне, я обработаю твои раны, а там посмотрим. Договорились?
— Нам не о чем договариваться.
Машина почти поравнялась с сезонниками, уступившими ей дорогу. Райан сказал:
— Поставь бокалы на пол.
Фрэнк Писарро, услышав шум мотора, выглянул из двери сарая и остался стоять, глядя на поднятое машиной облако пыли. На другой стороне дороги он увидел Билли Руиса; тот возвращался с поля и теперь, перескочив через кювет, стоял на краю дороги и тоже глядел вслед машине. После чего направился к сараю.
— Кажется, это Джек, — сказал он.
— А кто же еще? — сказал Писарро. — Решил показать нам, какую он себе телку завел, да еще и с тачкой впридачу.
— Я ему рукой помахал, — сказал Билли Руис, — но он не заметил.
— Да видел он тебя.
— Не думаю.
— Видел, видел, — сказал Писарро. — Он всех нас видел.
— Тогда почему он хотя бы рукой не махнул?
— Ишь чего захотел! В такой машине он теперь мистер Джек Райан.
Билли Руис покачал головой:
— Да нет, он просто меня не заметил. Иначе бы обязательно помахал.
— Черт возьми, да заткнись ты со своим маханием! Видел — не видел, какая разница? Он теперь тебя и в упор не разглядит. Плевать ему на тебя.
Сплюнув на землю, Писарро отошел от двери и скрылся в темноте сарая. Он нашел сигарету, закурил и улегся на свой тюфяк, давая понять, что не собирается продолжать этот дурацкий разговор. Ему нужно было подумать — о Райане, об этой девчонке, купающейся голой по ночам, свести кое-какие мысли воедино и сообразить, что делать дальше.
Исходный пункт таков: коробку с бумажниками он продал девчонке. Поторопился, конечно. Всю вчерашнюю ночь он провел без сна, вспоминая эту девчонку: как она вылезла из бассейна и как стояла, вытираясь, прямо перед ним, даже не пытаясь прикрыться, пока они обсуждали Джека Райана и бумажники. Она надела блузку и шорты, и он снова повторил свою цену: пятьсот долларов. Девчонка ушла в дом и принесла оттуда восемьдесят долларов. Блузку при этом застегнуть она так и не удосужилась. Не надо было отдавать ей коробку, пусть раздобыла бы еще деньжат, но у нее было только восемьдесят, а он, одурманенный близостью наличных, взял их.