— Всё ж обыск учинить надобно. Коли за образами подарки цены малой, то пусть его. Ну а коли рублёв на десять сыщем, то вволю по приказной спине плеть погуляет — не оставлял надежду свести счёты Муранов.
Обвинять дьяка Петелинской четверти мне не было никакого резона, хоть и взяточник, зато вменяемый и покладистый. Вместо него мог прибыть другой, и тогда большинству моих планов было суждено зачахнуть, не родившись.
— Пусть просто отдаст, и на том покончим — разочаровал я уездного правоохранителя.
На следующий день правопорядок был полностью восстановлен. Погорельцам согласно обычаю было выдано вспомоществование из княжеской казны. Пойманные активные участники мятежа сидели в клетях губной избы, тюрьмы в городе не было. Всем не совершившим тяжких проступков кнутобитье было заменено по моему предложению общественными работами. Вообще внедрение исправительного труда по обустройству городского хозяйства мне казалось удачной заменой кнуту и мелким пеням. И по согласию подсудимых, при наличии поручителей, Муранов давал им теперь восемнадцать дней возки торфа или очистки сточных канав вместо порки и штрафа.
На пятый день после окончания волнений к Угличу прибыла сотня конных московских стрельцов. Не найдя никаких беспорядков, после обильного угощения их начальных людей, столичные служивые отбыли прочь. Жизнь медленно входила в устоявшееся русло.
К середине ноября навалились новые заботы. У прях точно по предсказанию Ждана закончилась шерсть, кузнец Акинфов истратил все запасы кричного железа и собирался за ним в Устюжну. Сталь как низко, так и высокоуглеродистую он получал довольно успешно, однако выделка из стальных плавок прутов и полос была всё так же крайне трудоёмка. Явно требовалось что-то вроде вертикального молота или прокатных валков. Однако изготовить их из железа было затруднительно, гораздо проще было лить из чугуна, тем более что состав литейных форм мне был хорошо известен. Однако такого продукта плавки руды коваль не знал, а то что ведал, мог объяснить с большим трудом. Собственно посещение крупнейшего в этих краях города металлургов было совершенно необходимо, благо, что он входил в выделенный мне удел.
За прошедшие две недели изрядно преобразился Гушчепсе. Вроде и награда за спасение Тучкова ему была не слишком великая пожалована, лишь конь, сабля, да пару отрезов ткани на кафтан. Но черкес изменился внутренне и внешне. Он стал передвигаться как-то изящней, выглядеть бодрей, да к тому же сменил причёску. Теперь вместо стянутых ремешком волос на его свежевыбритой голове красовался хвост, на мой взгляд, более уместный на каком-нибудь матёром запорожском казаке.