- Да, место для кукушки чухонцы выбрали хорошее, - мысленно оценил я эту снайперскую позицию, - если бы стрелок не полез сейчас зачем-то вниз, хрен бы мы его первыми заметили.
Я поблагодарил Бога за то, что он вразумил меня пустить вперёд Кирюшкина. Первоначально я сам хотел двигаться первым, надеялся на свою подготовку, полученную в эскадроне. Но вовремя вспомнил, что когда мы с Сидоркиным попали в снайперскую засаду, впереди двигался тоже я и ничего подозрительного не заметил. Тогда, конечно, меня в этом теле не было, но ведь дед обладал неплохой пластунской подготовкой. Поэтому я и решил в этом рейде довериться опыту и интуиции профессионального охотника. Ещё я подивился предусмотрительности финнов. Они, практически со всех сторон, окружили место своей засады у дороги снайперскими постами.
Мои размышления прервал шёпот Якута:
- Товарищ лейтенант, однако, давайте, пока он на дереве, я его одним выстрелом сниму, как белку.
- Нет, дорогой товарищ, постараемся его взять живым и тихо. Этот язык сам нам в руки идёт. Брать будем мы вдвоём с Шерханом, а ты, Якут, внимательно вокруг смотри - будешь прикрывать нам спины.
Стоявший рядом, и внимательно всё слушавший Наиль, вдруг высказал своё предположение:
- Я думаю, чухонец спускается, чтобы просраться. А что, сейчас всё тихо, стреляли последний раз с полчаса назад, да и то свои. Наверное, он предполагает, что они отогнали разведку Русских, и до подхода основных их сил, всё будет тихо - самое время опорожниться, чтобы не обосраться во время боя. С дерева срать или в миску, их европейская сущность не позволяет. Да и на запах говна могут слететься стаи птиц и демаскировать эту снайперскую лёжку. Наверное, сюда посадили молодого и не очень опытного стрелка - дурак, вчера от пуза нажрался, а теперь всё, пипец котёнку.
- Ладно, знаток системы пищеваренья, скидывай свое ружьё, чтобы не мешалось. Сейчас аккуратно, не шумя, подкатываем к этой пташке, и ты кулаком по башке отключаешь нашу кукушечку, только ради бога, тихо и смотри, не пришиби его.
Сказав это, я тоже скинул ружьё и бинокль, перед этим сняв брезентовый ремень с винтовки и, уже молча, покатил в сторону медленно спускающегося с сосны, снайпера. Он через каждые метра три останавливался и прислушивался к шуму леса. Всё-таки, он был явно не опытен, услышать что-нибудь подозрительное можно было максимум метров за тридцать, да и то не факт. В воздухе стоял гул канонады отдалённых выстрелов и вопли растревоженных птиц. Иногда раздавался треск ломающихся сучьев, это ошалевшие дикие звери, а может и обезумевшие домашние животные, метались, не зная, где им найти покой и прибежище. На слух полагаться в таких условиях не следовало. Всё равно, если ты даже услышишь подозрительный шум метрах в двадцати от себя, будет уже слишком поздно.