– Эй, Домиций! – донеслось до Чайки, который был уже буквально в полуметре от проема, выходившего на лестницу, – Марцелл хочет знать, что там изменилось с этими мятежниками. Жив ли кто-нибудь из них. Сходи к начальнику караула и узнай, живо!
– Бегу! – отозвался невидимый Домиций!
Федор поднял руку, и все диверсанты за его спиной замерли. Кода топот от подкованных башмаков Домиция пропал внизу, Федор выдохнул и шагнул на лестницу. Одного взгляда было достаточно, чтобы оценить обстановку. Лестница была сделана, пожалуй, со слишком большим шиком для лестницы, ведущей к заднему выходу. Она вся была выложена белым мрамором и огорожена коваными перилами, украшенными позолотой. Ганнибал себе ни в чем не отказывал. Но, не это волновало сейчас Федора, а наличие на ней солдат врага. Внизу, два пролета лестницы были свободны от легионеров, основная масса которых скопилась у парадного входа, заблокировав его от нападавших. Зато наверху, где виднелся широкий, почти парадный, вход с лестницы на этаж, у открытых дверей стояло четверо римлян в полном вооружении, при щитах и мечах. Пятый, центурион, был без щита. Он стоял, сложив руки на груди.
Ни слова не говоря, Федор шагнул на мраморные ступени и стал подниматься вверх. Несколько секунд римский центурион ничего не подозревал, разглядывая появившихся с кухни чумазых людей от которых воняло как из клоаки Максима и, лишь когда они приблизились на расстояние двух метров, начал что-то подозревать. Ни у одного из них не было в руках ни кастрюль, ни половников, зато каждый как-то странно держал свои руки, чуть отведенными за спину.
– Вы откуда? – вопросил центурион, нахмурясь и, опуская руку на меч, – что-то я вас на кухне, раньше не видел.
– Мы новые повара, – просто ответил Федор, делая еще шаг навстречу и выбрасывая руку с ножом вперед, – готовим угощение Марцеллу.
Ответа он не услышал, кинжал вонзился в горло центуриону, рассекая тому кадык. Истекая кровью, мертвый римлянин стал заваливаться на Федора, и тот отскочил в сторону, выхватив его меч из ножен. Над ухом привычно просвистело еще два клинка, – Летис отработал сразу с двух рук, – и в дверном проеме просветлело. Сразу трое римских легионеров одновременно рухнули на белые мраморные ступени, залив их кровью. Зато остальные двое успели среагировать и, прикрывшись щитами, отразили пущенные в них кинжалы. Пока клинки со звоном падали на мрамор, Федору, хватило времени нанести ближнему солдату удар по ноге мечом центуриона. Тот взвыл от боли, рухнул на колено, и словно нарочно подставил ему свою шею под удар. Чайка, не задумываясь, рубанул гладием, и голова легионера покатилась вниз по ступеням.