– Видимо, кто-то шепнул их капитану, когда нужно прибыть, – предположил Ларин, отодвигая чашу и пристально всматриваясь в морщинистое и обветренное лицо собеседника, – значит, у вас тут завелся предатель.
Тарман не моргнул глазом. Он поставил свою чашу на стол, отправил в рот засахаренную сливу и проговорил медленно, с расстановкой.
– Караван готовился довольно долго, сейчас лишнего зерна нет, – сарматы нас обложили со всех сторон, – и за его сбор и отправку отвечало сразу несколько военачальников. Так что мог продать любой из них.
– Ну, ладно, – не стал «педалировать» этот вопрос Ларин, переводя взгляд с лица Тармана в окно, из которого было видно такое близкое море, – найти предателя, твоя задача. А моя, – побыстрее добраться до царя. Он ждет меня с кораблями.
– Так может быть, Ал-лэк-сей, мы вместе лучше послужим нашему царю, чем по отдельности? – хитро прищурился бородач, – у меня есть зерно, но мало боевых кораблей. А тебе как раз нужно плыть к царю. Так, может быть, ты согласишься заодно доставить Иллуру зерно?
– А почему его не отправить посуху? – вдруг подумал Ларин, вновь переводя взгляд с моря на своего собеседника, – зачем рисковать, отправляя зерно по морю, если царь все равно стоит у перекопа?
– Армии Иллура предназначается только часть зерна, – терпеливо пояснил Тарман, – остальное нужно морем доставить в осажденную Ольвию.
– Осажденную? – не поверил своим ушам Ларин, – сарматы уже и Ольвию осадили?
– Война идет по всем нашим границам, – проговорил комендант Херсонеса, – сарматы собрали большую армию и атаковали по суше много наших городов, в том числе и Ольвию. Только до Тиры еще не добрались. Хвала богам, ни одной большой крепости, еще не захватили, царь не позволил, и в Крым не прорвались. От злости Гатар лишь пожег наши пашни вдоль берега, но сил у него еще много.
– Хотят уничтожить главные верфи, – смекнул Ларин, словно, размышляя сам с собою и пропустив мимо ушей последние слова коменданта, – чтобы лишить Иллура флота. Римляне, небось, надоумили, – сарматам наш флот без надобности, они по морю не плавают.
Во время этих размышлений адмирал застыл с куском мяса в руке, но, приняв внезапное решение, поднял глаза на Тармана.
– Ну, ладно, уломал. Давай твое зерно, доставлю его по морю к царю под охраной своих кораблей. Но уж дальше, – как он решит. Пошлет в Ольвию, поплыву, а нет, кто другой доставит.
– На то и царь, чтоб решать, – обрадовался Тарман, подливая вина своему гостю.
Переночевав за стенами прекрасно укрепленного города, выдержавшего в давние времена не один штурм скифской армии до захвата и, несмотря на это, сохранившего почти все греческое величие в архитектуре, Ларин был готов следовать дальше. Пополнив запасы и оставив здесь для ремонта все корабли, нуждавшиеся в этом, адмирал отдал приказ выступать.