Еще мы изучали инструкции по эксплуатации дизельного генератора. В задней части генераторной комнаты были большие аккумуляторы, которые сразу и не заметишь. При ближайшем рассмотрении, датчики батарей светились красным, а не зеленым.
Мы с Джоном узнали, что красный цвет датчика означает, что батарея давно разряжена. Нам пришлось немного потренироваться, пока мы, наконец, не выполнили правильную последовательность запуска. Шум поднялся такой, что нам с Джоном пришлось кричать друг другу, пока не осознали, каковы могут быть последствия наших действий. Мы бросились в диспетчерскую, и Джон тут же переключился на камеры у дверей главного входа.
Твари по-прежнему были там, и, похоже, не реагировали на шум. Диспетчерская была недалеко от генераторной. Негромкое, но непрерывное гудение от двигателя слышалось отчетливо. Довольные тем, что не потревожили тварей, мы вернулись в генераторную, чтобы проверить датчики. Они стабильно зеленели. Для полной зарядки потребовалось всего два часа, и потом мы выключили генераторы. В сети электричество чудесным образом сохранилось.
Какой-то задней мыслью я не переставал думать, что означали те вспышки выстрелов. Зачем кому-то стрелять в других выживших, если те не собираются причинить ему вреда? Я не понимаю, что за радость человек может получить от убийства себе подобного в таком мире как этот? С января мне неоднократно приходилось «убивать заново», но мне не приходилось направлять оружие на человека. В свете последних событий все определенно может измениться.
29 апреля
23.05
Несколько дней прошли без особых происшествий. Я проверял камеры наблюдения через равные промежутки времени, на предмет малейших признаков активности нежити. Знаю, что те, что у дверей главного входа не совсем бесполезны. Они дадут мне знать, если появиться кто-нибудь живой. Я считаю их своего рода запасной сигнализацией. Учитывая угрозу возможной агрессии со стороны живых людей, мы потратили некоторое время за последнюю пару дней проверяя нашу физическую безопасность. Мы постарались запереть люк, ведущий в шахту, так чтобы никто не мог спуститься туда, как мы, и забраться внутрь. Но двери в шахту так и не смогли закрыть. Джон думает, что эти двери автоматически зафиксировались, чтобы никто не прервал запуск простым закрыванием дверей.
Обломки старого мира продолжали заполнять мои мысли. Я не уверен в судьбе друзей, которых когда-то знал. Я уже почти не помню их имена. Мне не хватает их. Один друг владел собственной компанией, был успешным бизнесменом. У него были жена и дети. Мы были близки. Одна моя половина хотела, чтобы Крейг выжил вместе со всей семьей, но другая желала ему быстрой смерти, так как я знал, что те, кто умер быстро, были счастливчиками. Другой мой друг, Майк, уехал в Нью-Йорк, учиться в школе кулинарного мастерства.