А помимо Энсона, обнаружил он, все большее раздражение вызывал у него Уилли Хорнанг. Его шурин сочинил новую шутку, которую Конни сообщила ему за завтраком. «Что общего между Артуром Конан Дойлем и Джорджем Идалджи? Нет? Сдаешься? Заключения!» Артур зарычал про себя. Заключения — и он считает это остроумным? Объективно Артур видел, что кому-то это может прийтись по вкусу. Но право же… Разве что он начинает утрачивать чувство юмора. Говорят, такое случается с людьми среднего возраста. Нет — чушь! И теперь он начал сам себя раздражать. Еще одно свойство среднего возраста, надо полагать.
Джордж тем временем все еще оставался в комнате для писания писем в «Гранд-Отеле». Он был расстроен. Он вел себя с возмутительной невежливостью и неблагодарностью по отношению к сэру Артуру. И это — после месяцев и месяцев трудов, которые тот потратил на его дело. Джорджу было стыдно за себя. Надо написать письмо с извинениями. И все же… и все же… было бы нечестно сказать больше, чем он сказал. А вернее: скажи он больше, ему пришлось бы быть нечестным.
Он прочел «Формулирование дела против Ройдена Остера», которое Артур намеревался отослать в министерство внутренних дел. Он, естественно, перечел его несколько раз. И с каждым разом его первое впечатление все более крепло. Вывод — неизбежный профессиональный вывод — был однозначен: его положению оно на пользу не пойдет. Далее, по его мнению (которое он ни за что бы не упомянул в разговоре с сэром Артуром), дело сэра Артура против Остера странным образом напоминало дело стаффордширской полиции против него, Джорджа.
Для начала оно опиралось, причем точно таким же образом, на письмо. Сэр Реджинальд Харди, суммируя, сказал в Стаффорде, что тот, кто писал эти письма, должен быть тем, кто располосовывал лошадей и коров. Такую связь исчерпывающе и совершенно верно опровергали мистер Йелвертон и другие, выступившие в его защиту. И вот сэр Артур вывел ту же связь. Письма послужили ему исходной точкой, и через них он проследил руку Ройдена Остера, его появления и исчезновения на каждом этапе. Письма эти инкриминировали Остера совсем также, как прежде Джорджа. И хотя, согласно нынешнему выводу, письма эти Остер и его брат сознательно писали, чтобы повесить дело на Джорджа, разве они не могли быть написаны еще кем-то, чтобы повесить дело на Остера? Если они были подложными в первый раз, почему они стали подлинными во второй?
Точно так же все собранные сэром Артуром улики были косвенными и во многом сводились к слухам. На женщину с ребенком напал кто-то, кто мог быть Ройденом Остером, но только в то время его имя названо не было, и полиция никаких мер не приняла. Что-то было сказано миссис Грейторекс три года назад, если не больше, о чем она не сочла нужным сообщить полиции, но о чем заговорила сейчас при упоминании имени Ройдена Остера. Кроме того, она припомнила слова (если не сплетню за полосканием белья), услышанные от жены Остера. Ройден Остер на редкость скверно успевал в школе, но если бы это было достаточным доказательством преступных наклонностей, тюрьмы были бы набиты битком. Предположительно на Ройдена Остера странно воздействовала луна — за исключением тех случаев, когда она на него не воздействовала. Далее. Остер жил в доме, из которого было легко ускользнуть ночью — как из дома священника и еще многих домов в округе.