* * *
Саффи трогает пальцем щечку спящего Эмиля. Она и сейчас не в ладах с близью и далью: предмет или человек на расстоянии нескольких метров вдруг кажется ей неестественно близким, огромным и расплывчатым, а, например, ствол дерева совсем радом начинает уменьшаться, и каждая чешуйка его коры проступает с нестерпимой отчетливостью.
* * *
По ночам дети просыпаются от воя сирены и один за другим прибегают в мамину кровать, где с ней спит маленький Петер. Однажды ночью, после жужжанья, грохота и свиста, ставших привычными, раздается – вернее, отдается во всем теле, а не только в ушах – взрыв.
И сразу – тишина.
Дети засыпают вповалку на большой кровати.
Мама встает, другие мамы тоже, в тапочках и халатах с опаской выглядывают наружу – кто? чей дом на этот раз? сколько погибших? – но нет. Это самолет нечистого горит посреди ближайшего поля.
* * *
Саффи задергивает тюлевые занавески на окне, выходит из комнаты спящего сына, притворяет за собой дверь.
Неподвижно стоит в коридоре, опустив руки.
* * *
В то утро она проснулась рано, – наверно, ее разбудил первый крик петуха с соседней фермы; она открывает глаза, братья и сестры вокруг нее еще спят, а мама, не сняв халата, прикорнула на коврике у кровати, без простыни, без одеяла, под головой старый валик вместо подушки, малыш притулился у груди. Наклонившись к ней, Саффи видит, что она улыбается во сне.
Волна неизъяснимой радости захлестывает Саффи. Одна на целом свете! Она одна не спит, она и солнце, что сияет снаружи, она и сердце, что стучит внутри. Она выпутывается из клубка тел, осторожно отодвигая руку брата, ногу сестренки, это похоже на игру в микадо – не спеши, главное ловкость рук, ну-ка сдвинь эту палочку, не тронув ту! – кто здорово играл в микадо, так это Лотта, потому что у нее были длинные острые ногти, очень удобно, может быть, если Боженька отрастил бы ногти, Ему удалось бы сдвинуть балку, когда обвалился потолок в Лоттином доме, но не надо…
* * *
Саффи неподвижно стоит в коридоре. Завтра вернется Рафаэль. Завтра около полудня.
* * *
Саффи схватила платье со спинки стула, сунула ноги в старые сандалии – и вот она уже на улице. Никто ее не видит. Впервые весь мир принадлежит ей одной. Она пускается бежать, так приятно чувствовать движение своих ног, сердца, всего тела, она прыгает на одной ножке, потом на другой, играет в воображаемые классики, пытается пройтись колесом, падает, как всегда, и громко хохочет, смеется над собой, ей незнакомо слово “свобода”, но это свобода играет сейчас в ее крови.
Все еще спят, спят дома, спят даже коровы на лугу, все лежат головами в одну сторону, больным коровам теперь приходится умирать, потому что папа в Леверкузене, но он скоро вернется, война кончится, и жизнь пойдет как раньше…