Ну, надо же! Впервые в этом равнодушном голосе прозвучали нотки отчаяния!
— Иди, спи, не мешай мне думать о смысле жизни.
— О смысле жизни думают, когда пьют. Когда похмелье, думают о топоре.
— Причем тут топор?
— Чтобы не мучатся. Хозяйка, вы опоздаете.
Я даже подавилась горячим чаем. А морда-то, оказывается, с чувством юмора!
— Эй, откуда ты только взялась такая? И вообще, имя у тебя есть?
— Из дерева. Имени нет, но дверные духи уподобляются своим хозяевам, так что я — Вася.
— Э, нет, так не пойдет. Вася здесь только одна, и это я. Может, Буратино? Ты же из дерева!
— Не нравится.
— Тогда Пинокио? Папа Карло? А может, Мальвина?
— Нет.
— Хм-м… Веселый Роджер!
— Роджер. Мне нравится.
— Отлично! Будешь Роджером! Ты на него похож. Или похожа. Похожо.
Я отставила кружку в сторону, надела форму студента академии, и, поколебавшись, накинула плащ. На мое счастье плащ был таким же, как и у десятков других студентов. Если будут искать черного мага в коричневом плаще, пусть ищут, помучаются.
— Я на занятия, приду поздно, — сказала я Роджеру, и вышла из комнаты.
— Насколько поздно, — уточнила морда.
— Очень поздно. Если придут нуар Садо и хидо Теон, скажи, что раньше утра не появлюсь. Переночую у… хм-м… подруги.
— У вас нет подруг. И врать — не хорошо.
— Это приказ. Надеюсь, приказы ты выполняешь беспрекословно?
— Как прикажите, хозяйка.
Буду избегать с ними встречи, пройдет время, они забудут обо мне. Я, конечно, не трус, но жить еще хочу. Черному магу не по пути с адептом Света и магом Четырех Стихий. Тем более, у меня появился новый, замечательный друг — Азей. Ну, и что, что пожиратель душ? Я сама не божий ангел. Это в книгах герои попадают в другой мир и спасают его, а в моей жизни все наоборот. Буду играть роль злодея: уничтожать мир. Помнится, все злодеи плохо кончают…
Вместо того чтобы идти на занятия по зельеварению, я направилась в архив знаний. Это было отдельное двухэтажное здание с широкими окнами, обвитое вьюном так, что его белые стены не были видны под зеленым покровом. Предъявив карточку студента длиннобородому гному у входа, я прошла внутрь.
— Эй, уважаемая! — крикнула я, подзывая одну из хранительниц знаний, краснокожую 'чертовку'.
Она стояла между полками с книгами, что-то переписывая в толстую, объемную тетрадь. Сделав жалобное лицо, я печальным голосом начала врать:
— Многоуважаемая дама, тут такое дело… Я прямо все в растерянности… Вы не могли бы мне помочь?
Краснокожая оказалась с добрым сердцем и тут же закивала головой:
— Помогу, помогу… Низшая, у вас такое лицо, будто вся жизнь кончилась.