– Иду, – отозвалась она, убирая руку. Что ж, пусть эта тайна останется с ним. А затем прошептала, глядя на мертвого юношу: – Спасибо тебе, Вернер.
Напоследок задержав руку юноши в ладони, Ивонна подумала, что перед отъездом надо похоронить его по-человечески. И Огастеса с Адонией и другими их погибшими воинами бросать на поле боя нельзя. Они сложили головы из-за нее и заслужили покоиться в земле. А вот орки пусть идут на корм птицам и зверям.
Она уже разжала пальцы, собираясь осторожно положить руку юноши на землю, как в последний момент его пальцы дрогнули и стиснули ее ладонь, силясь удержать.
Ивонна ахнула.
Вернер открыл глаза.
Дороги до Трамории Вернер не помнил. Ненадолго приходя в сознание, он вновь погружался в забытье. Наяву он слышал лошадиное ржание, стук копыт, протяжный скрип повозки, которая трещала под ним, и успокаивающий, мелодичный, как перезвон колокольчиков, незнакомый женский голос.
– Потерпи, – повторял он, – мы скоро приедем. Тебе помогут.
Это ангел, понял Вернер. Тот самый ангел, которого ищет обладатель страшного голоса.
– Он ищет… тебя… – пытался предупредить Вернер, едва шевеля пересохшими губами и превозмогая боль в боку. – Он не остановится… Беги…
– Он бредит, – удрученно сообщал кому-то ангел, и Вернер терял сознание, истратив последние силы на то, чтобы предупредить недоверчивого ангела.
Потом повозка куда-то исчезла. Он лежал на кровати. И уже не было слышно ангела. Лишь монотонное бормотание тихого женского голоса, похожего на шум дождя. А еще были руки: широкие, похожие на голубиные крылья, ладони, которые выступали из просторных коричневых рукавов и парили над ним, принося облегчение истерзанному болью телу.
Боль постепенно уходила, и он уже стал различать то нависающую над ним дубовую балку, то кусочек голубого неба в окошке под потолком, то деревянную дверь напротив, откуда являлась та, что дарила ему исцеление.
Однажды в эту дверь вошла девушка с тонким станом и гордо поднятой головой.
– Как он? – спросила она голосом ангела.
– Уже лучше, – успокаивающе прогудела монашка.
Из последних сил он приподнялся на кровати, пытаясь разглядеть расплывчатый силуэт ангела, и взволнованно пробормотал:
– Он ищет тебя… Беги…
– Вам лучше уйти, госпожа, – удрученно проговорила монашка.
И ангел снова покинул его, а он погрузился во тьму.
– Как он? – спросил Хартвиг, когда Ивонна вышла из дома монахини.
Девушка лишь расстроенно качнула головой.
– Бригитта говорит, дело не только в ране. Она уже почти затянулась. Ее беспокоит его душевное состояние. Он все время твердит об ангеле, которому грозит опасность.