Удар мощного хвоста оборвал жизнь еще одного рыцаря, а второй погиб, раздавленный огромной задней лапой. На помощь подбежали еще несколько воинов, однако Захариэль видел, что они понапрасну жертвуют свои жизни в борьбе с невиданным зверем. Казалось, что никто из рожденных на Калибане не в силах одолеть это чудовище.
Едва такая мысль пришла ему в голову, как он увидел Льва, в сопровождении забрызганных кровью рыцарей идущего к центру внутреннего двора.
До сих пор Захариэль наблюдал его только в мирной обстановке, и во всем великолепии воинских доспехов Лев казался ему еще более могущественным, чем раньше.
Никогда еще он не видел гроссмейстера Ордена на поле боя.
Всем было известно, что Лев выше любого другого жителя Калибана, — это первое, что замечали в нем люди, но сейчас, когда он держал в руке окровавленный меч, развевающиеся волосы обрамляли лицо, а в глазах полыхало пламя битвы, Захариэль понял, что Лев больше, чем вообще может быть представитель человеческой расы. И это превосходство не было только физическим — в глаза бросалось и его духовное величие.
Ни одному человеку, каким бы сильным он ни был, невозможно было сравниться с колоссальной личностью Льва.
Освещенный огнями полыхающих за спиной пожаров, Лев казался Захариэлю самым удивительным и самым грозным существом на свете.
Джонсон без промедления повел своих воинов навстречу чудовищу, и рыцари повиновались ему, не проявляя ни замешательства, ни страха. Монстр, словно почуяв появление достойного противника, повернул в сторону гроссмейстера Ордена свою отвратительную приплюснутую голову.
В то же мгновение Лютер выхватил у стоящего рядом рыцаря длинное копье и ринулся вперед, прокатился под щелкающими челюстями и нацелился нанести удар в шею.
Лев в это время прыгнул вверх и направил меч в глаз зверя. Голова чудовища дернулась в сторону, отклоняясь от удара Льва, и тогда копье Лютера вонзилось в мягкий участок шеи.
Зверь испустил душераздирающий пронзительный рев, поразивший каждого рыцаря, находившегося во дворе. Воины попадали на колени, зажимая уши, но ужасный крик проникал в череп, несмотря на защиту шлемов. Даже лежавший под корпусом монстра Лютер, хотя и продолжал одной рукой сжимать древко копья, припал к земле, сраженный чудовищной вибрацией вопля агонизирующей твари. Из раны мощными толчками хлынула кровь и залила его с головы до ног.
Крик зверя ударил в мозг Захариэля с такой силой, что из его ушей брызнули струйки крови. Боль была настолько ошеломительной, что глаза затуманились слезами, но Захариэль упрямо держал их открытыми, поскольку перед ним происходило нечто необычайное.