Эпоха Возрождения. Быт, религия, культура (Чемберлин) - страница 12

Рис. 8. Каравелла. С предполагаемой модели каравеллы Колумба «Санта Мария»

По сути, то была эпоха экспериментов. Корабельщик мог изменить и усовершенствовать свой корабль. Если он был удачлив, другие следовали его примеру, и появлялся новый тип корабля. Поэтому, по всей вероятности, в то время существовало много классов судов всего по нескольку кораблей в каждом. Но к концу XV столетия из этой массы выделились два главных типа: каравелла и просто парусник. Каравелла (см. рис. 8) была вкладом португальцев в мореплавание, прямым потомком средиземноморских судов с латинским парусом.

Рис. 9. Галеон

В отличие от ранних северных кораблей полной оснастки, ширина которых достигала чуть ли не половины их длины, ширина каравеллы редко бывала больше ее четверти. У нее была лишь одна палуба или даже полпалубы, но, несмотря на относительную хрупкость каравелл, именно на них совершались самые длинные путешествия. На них исследовали побережья Африки. Два из трех кораблей первой экспедиции Колумба были каравеллами. Появившийся позднее корабль, нао, отличался высокой кормой и наличием носового кубрика, или «бака». Во времена Средневековья на кораблях практиковали постройку деревянных укреплений в носовой и кормовой частях, где размещали лучников. Поначалу их делали временными и потом разбирали, но позже они стали неотъемлемой частью корабля, и на караке, большом торговом судне грузоподъемностью тысяча тонн и выше, бак достигал очень больших размеров, семь или восемь палуб в высоту. Примерно в то же время, что и карака, появился военный корабль галеон. В первое время пушки на нем размещались в надстройках, но между 1500-м и 1514 годами их стали размещать ниже палубы, а стрельбу вели через специальные амбразуры. Так и оставалось до тех пор, пока военные парусники не ушли в историю. Галеон был меньше по размеру и более управляем, чем башнеобразная карака. У него исчезли всякие палубные надстройки, и корабль приобрел изящную смелую чистоту обводов (см. рис. 9).

Даже сегодня, несмотря на радиосвязь, находящийся в море корабль – это особый отдельный мир. А в дни великих морских путешествий его изолированность и ощущение общности усиливались малыми размерами судна и ограниченной величиной команды. Ранние корабли редко бывали больше 100 футов[4] в длину, а численность команды колебалась от сорока до пятидесяти человек. Капитан тогда вовсе не был той богоподобной фигурой, наделенной абсолютной властью и авторитетом, какой стал позднее. Члены команды собирались вместе ради наживы, и капитан точно так же не знал, какие встретятся на пути опасности, как любой из них. Дисциплина на таком корабле, месяцами или даже годами бороздившем неизвестные воды в неизученных краях вдали от родных берегов, поддерживалась лишь общим согласием. Когда шторм настиг судно Колумба всего за несколько дней до окончания его первого триумфального плавания и грозил его потопить, адмирал приказал тянуть жребий. Вытянувший его обязан был при благополучном завершении плавания совершить паломничество к святым местам. Колумб и сам принял участие в жеребьевке, и помеченный боб достался ему. Он принес обет и доверился милости Божьей, но, действуя как осторожный мореход, поместил отчет о путешествии в деревянную бочку и бросил ее в море, чтобы она сохранила данные экспедиции, если они погибнут.