Более трехсот лет просуществовала организация, специально предназначенная для поддержания католической ортодоксии в Европе. Под влиянием пап-гуманистов раннего Ренессанса ее влияние ослабло, но XVI век увидел ее возрождение. В некоторых странах власть инквизиции слилась со светской властью государей, в других, особенно в Испании и в Италии, это оружие принадлежало исключительно церкви. Области ее деятельности были весьма широки: сегодня ее испытывали на себе евреи, завтра мусульмане, а потом христиане-еретики. Даже небольшое нарушение мелких церковных уложений могло поставить человека перед трибуналом: пьяница ждал суда рядом с симонитом (торговцем церковными должностями), убийца – с богохульником. И вновь и вновь ужасающая мощь инквизиции использовалась как орудие личной мести, потому что для того, чтобы запустить это страшное колесо, достаточно было простого заявления-доноса.
Самые жуткие формы инквизиция приняла в Испании, достигнув такой степени жестокости и независимости, которая ужаснула даже Ватикан. Учрежденная в 1478 году, она продержалась там до XIX столетия, то есть долгое время спустя после того, как другие нации ее отвергли. Страна, цивилизованно и трезво отказавшаяся преследовать ведьм, окунулась в оргию безумной жестокости, подвергая казни собратьев-христиан наравне с евреями и мусульманами. Однако хотя в Испании рьяная суровость ее доходила до крайности, методы, ею применяемые, были одинаковы во всех странах. В каждом городе, где возникал суд инквизиции, распространялся «Эдикт веры», требовавший, чтобы все, кто знает о ереси, пришли и заявили о ней. Это было недвусмысленное приглашение свести старые счеты, потому что имя доносчика жертве никогда не говорили. Обвиненного брали под стражу, за его собственный счет, и, даже если, хоть это было очень мало вероятно, признавали совершенно невинным, все равно подвергали большому штрафу… потому что инквизиция не могла ошибаться никогда. Прежде чем предъявить улики обвинения, от него требовали присягнуть, что он никогда не разгласит подробности суда. Таким путем трибунал не только оберегал себя, но и усиливал всеобщий страх. Мудрый человек, освободившись из этих тисков, крепко держал язык за зубами, предоставляя друзьям и соседям воображать что угодно. Судебная процедура инквизиции (см. рис. 84) была не хуже судилища светских властей. Пытку применяли не часто, потому что один намек на нее вкупе с угрозой заключения в тюрьму на неопределенный срок развязывал все языки. А когда суд был окончен, осужденного, если он раскаивался, принимали вновь в лоно церкви. Суд был тайным, но покаяние и восприятие обратно, известное как аутодафе, совершалось публично. Аутодафе превратились в своего рода публичные развлечения, которые нередко привязывали к какому-либо королевскому или светскому празднику. Предполагалось, что толпы собирались поглазеть на спасение грешников. На приговоренных, и раскаявшихся и нет, надевали санбенито, просторное одеяние, балахон, помеченный особыми символами (см. рис. 85).