– Да… – прошептал Феодул, – Да, обокрал…
– Разве не сулил ты комиту этот большой серебряный крест в уплату за перевозку?
– Сулил…
– Разве не замыслил ты обмануть комита и оставить крест себе?
– Замыслил…
– Так ведь и комит замыслил перерезать тебе горло и сбросить твое тело в волны, а серебряный крест забрать себе!
– Ах, злодей! – возмутился Феодул. Костяная Богоматерь погрозила ему пальцем:
– Сам грешник – другого грешника не осуждай.
– Прости, Всеблагая, – повинился Феодул. – Лишь праведный никого не осудит; грешный же оступается на каждом шагу, точно калека.
– Что попа Алипия ты обокрал – то с тебя не сегодня спросится, – утешила Феодула Богоматерь. – Поспеши, ибо времени у тебя не осталось! Бери крест и спасай свою жизнь, Феодул!
– Не доплыть мне до берега, – усомнился Феодул. И пригорюнился.
Однако тотчас же принялся глазом измерять расстояние от корабля до желанной тверди – не хотелось расставаться с надеждой.
– Маловер! – сказала Богоматерь с укоризной. – Сумел же ты на корабль пробраться – так сумей и с корабля выбраться!
– Ой, ой! Не доплыть мне, не доплыть. Да еще с такой ношей! Потянет меня серебро ко дну, сгину я в волнах.
– Не рассуждай больше, Феодул! Бросай в воду крест и прыгай следом; в сердце же сохраняй веру в безграничную Мою милость.
Тут Феодул засуетился, забегал по палубе. Корабельщики, видя, как он шмыгает то туда, то сюда, только посмеивались да усмехались: знали, как оно бывает, когда впервые пускаешься в такое долгое плавание. Немудрено, что этот Феодул чуть умом не тронулся, после двух недель завидев землю.
Феодул побежал к тому месту, где обыкновенно спал и где проводил большую часть времени, сидя на досках и бездумно грезя – как бы плавая мыслями в пустоте. Побыстрее увязал свое имущество в тощее одеяло. Из-под мотков лохматой колючей корабельной веревки вытащил серебряный крест. С несвязной молитвою бросил все это в бурливые морские воды, а после и сам, жмурясь от ужаса, спрыгнул следом.
Феодул погрузился в холодную прозрачную пучину, кусающую глаза и губы горькой солью, но не успел даже испугаться близкой гибели, как услышал тихий голос:
– Отринь страх, маловер! Я с тобою.
И тотчас невидимая рука подхватила Феодула и вынесла его на поверхность. Отплевываясь и часто моргая, Феодул отчаянно забил руками по воде.
Затем он увидел ныряющий между волн свой узелок с безделушками и сухарями. Рядом тихо покачивался серебряный крест. Вскрикивая и то и дело глотая воду, Феодул поплыл к нему, схватился за него руками и таким образом обрел опору в смертоносной морской стихии. Подгребая одной рукой, Феодул добрался до узелка и поскорее сунул его за пазуху.