Никто ничего ни сказал. Все прекрасно понимали, что нервы у бойца сдали. Двое солдат молча взяли труп и отнесли к остальным погибшим товарищам.
Кожевников часто думал, добрались ли до цели Черный с Мельниковым. Он искренне надеялся, что все у них получилось. На Корбинском укреплении, как рассказал Анисимов, шли тяжелые бои. Немцы не жалели сил для того, чтобы выкурить майора Гаврилова и его солдат. Они использовали даже авиацию — фашистские бомбардировщики утюжили Восточный форт, где засели защитники.
— У нас здесь слышно было, — рассказывал старший лейтенант. — А один раз так тряхнуло, что я, грешным делом, подумал, и нас завалит к чертовой матери.
Но потом бои стихли, и каждому стало понятно, чем там все закончилось. Защитники, конечно, надеялись, что бойцам удалось отойти, но шансов на это было мало. Выбраться отсюда не представлялось возможным, немцы повсюду. Они уже хозяйничали в Цитадели, сгоняли пленных и женщин растаскивать завалы. Однажды Кожевников услышал, как кто-то из фашистов играет на аккордеоне. Несколько голосов пели немецкую песню.
— Веселятся, гады! — шипел Анисимов. — Ничего, скоро им жарко станет и по-другому запоют.
Поиски выхода к кольцевым казармам не прекращались ни на день. За этим старший лейтенант следил строго. Это была единственная возможность выйти живыми из крепости. Та затея с прорывом, что предприняли Черный и Мельников, сейчас уже была неосуществима. Кругом немцы откормленные, выспавшиеся. Что мог сделать против них маленький, пусть и хорошо вооруженный, отряд полумертвецов? Ровным счетом ничего. Их перестреляли бы на месте.
Но если бы удалось пробраться к кольцевой казарме, высока была вероятность выбраться на дамбу и вплавь уйти с острова. Куда? Этот вопрос не беспокоил старшего лейтенанта Анисимова. Он ставил перед собой и своими подчиненными конкретные задачи. Главное — выбраться отсюда, остальное по обстановке. Кожевников был с ним полностью согласен и принимал активное участие в поисках прохода.
Один раз Анисимову показалось, что он нашел его. Пыль была повсюду, она забивалась в нос, рот, глаза. У них оставалась еще взрывчатка, но в этом месте они не могли ее применять. Три дня разгребали они завал, и каково же было их разочарование, когда наткнулись на тупик От усталости Кожевников не мог пошевелиться. У него болело все тело, а руки были сбиты в кровь об острые камни.
— Ничего, — задыхаясь от пыли, сказал Анисимов и в изнеможении лег на земляной пол. — Найдем проход, слово коммуниста! Мы просто обязаны его найти.
— Сегодня еще один раненый умер, — вставил вдруг Мамочкин.